И тут один из мальчиков стоящих за шеренгой солдат не выдержал:
— Не трогайте их! Это девчонки, подобное противоречит христианской морали.
Распорядитель казни, крикнул:
— Выведите этого дерзкого крикуна.
Из толпы вытолкнули белоголового мальчишку. Даже на фоне бедно одетых детей поселенцев он выглядел совсем ободранным, сквозь большие дырки рубашки просвечивает голое загорелое тело. Он единственный из мальчишек-англичан босой, сквозь дырки в штанах видны сбитые колени.
— Кто это такой! Оборванец! — Спросил распорядитель.
— Это Иоанн, раб проданный русским помещиком. — Ответили слуга в ливрее.
— Хорошо, я думаю он не будет возражать если мы его выпорем.
Иоанн крикнул:
— Можете убить меня только прекратите мучить девчонок.
— Ну уж нет! Закон суров, но закон. А тут дан приказ герцога. У нас найдется лишняя пара рук.
Мальчика растянули на козлах сорвав ветхую рубашку. Его спина была в шрамах, видно пороли мальчишку много раз. Принялись бить.
Главный распорядитель кричал:
— Сильнее его, еще сильнее!
Распороло кожу, быстро лопнули старые писуги. Мальчики молчал, он даже вымучено улыбнулся.
— Бейте сильнее!
Стали оголяться кости, и ребенок потерял сознание.
Помощник палача плеснул ему ледяной воды в лицо. Мальчик пришел в себя.
— Теперь по пяткам!
И тут его били жестко.
Девчонок также лупили, но не так сильно с сбережением. Опыт истязаний большой, и девочки смогли самостоятельно подняться. А вот мальчишка снова потерял сознание, босые ноги посинели и распухли. На него вылили воды дали по губам и подняли за волосы:
— Русский щенок похоже на пару дней неспособен работать.
— Племя северных варваров живучее. Выживет и повкалывает еще на нас.
Словно в подтверждение его слов мальчик встал, осторожно вступил на носочки.
Хотя это стоило ему немалых усилий он держался прямо, и шагал на встречу хозяину.
— Я уже иду! — Сказал Иоанн.
— Мало тебя пороли. Почисти коней, и приготовь фураж.
Роза не стала долго рассуждать ей захотелось наказать хозяина прямо сейчас. Он двинулась к нему, но внутренний голос остановил:
— А кто тебе Иоанн. Точнее Иван! Простой русский, представитель нации врага!
Роза замедлила шаг, но нашлась чем ответить:
— Меня саму истязали в детстве почему бы не защитить ребенка. Впрочем до нападения осталось не много, чуть больше часа, пусть так, но месть не ждет.
Маленький индейцев отводили обратно в каземат. Многие из них хромали, но сильно изувеченных не было, маленьким детям и девочкам по пяткам досталась лишь пара ударов, что не лишить возможности ходить. Слез не было.
Роза почувствовала симпатию к мужественным индейцам, для которых боль это доблесть.
— Наше поколения должно быть таким!
Роза неслышно отправилась за хозяином Иоанна. Она чувствовала себе лисой преследовавшей зайца. Просто что-то сломать или убить пальцем — примитив, тут необходимо что-то более изощренное.
Она подошла к нему и ловко движением фокусника вытащила из-за кармана кошелек. Сорвала с него родовое имя, отсыпала десять золотых себе в другой карман, и ткнула хозяина в грудь.
— Ты уже сделал пожертвования в нашу армию.
Тот рефлекторно потянулся за кошелем и глупо захлопал глазами. Роза сразу его раскусила, типичный английский лавочник, хитрый, но далеко не умный.
— Да это ты его украл! — Крикнул он убедившись что кошель пуст.
— Вот как! Кричи громче!
— Меня обокрали! И украл этот офицер! — Орал богатей.
— Ну вот! Он простолюдин посмел обвинить знатного лорда. — Роза заломила кричащему руку и выволокла его на площадь.
— Вот видите! — Сказала она подошедшей страже. — Это тип посмел оскорбить нашу армию.
— Я дворянин и купец первой гильдии. Просто так не болтаю, а вы обыщите офицера.
— Мы знаем это Абрам Кун. — Очень богатый и нужный Англии человек.
— И что они должны найти!
— Кошель в котором сто двадцать золотых гиней, кроме того мое родовое имя.
— А вот так тем лучше! Я сам выложу содержимое моих карманов.
Роза Люциферо так и поступила. Увидев кошель Абрам затрясся.
— Вот он!
— А где твое родовое имя!
— Может он успел сорвать, пересчитайте монеты.
Офицер стражи внимательно пересчитал:
— Тут их только сто десять!
— Но это может я ошибся! — Начал оправдываться купец.
— Нет! — Воскликнула Роза. — Меня лорда Бекингема оклеветал какой толстосум-еврей, и говорит об ошибке.
— К судье его!
Роза бросила торжествующую улыбку.
Суд располагался в каменном в двухэтажном здании. Судья важный в парике.
Проходил весьма коротко, выслушав обвинения вынес приговор.
— За злую клеветы на лорда и обвинение в краже, приговорить к публичной порке и конфискации имущества в пользу казны, с выплатой пострадавшей стороне тысячи гиней. А также трехмесячному заключению в остроге. И быть по сему!
Абрам пробормотал:
— Мои друзья оспорят это решение. У меня большие связи, а ты лорд смотри как бы во время боя…
— Что? Спросила Роза.
— Так ничего! — Богач замялся.
— Разрешите судья я его сам выпорю.
— Но профессиональный палач справиться лучше.
— У него сегодня было много работы, он устал.
— Хорошо! Только из-за уважения к вам.
Роза вместе со стражей направилась к месту порки. Толпа еще не успела разойтись. Известие что будут пороть известного лавочника-еврея вызвало ликование. Детей даже краснокожих многие жалели, и скорбели по ним. Кроме того слишком уж часто получали плеткой собственные чада.
Роза выбрала себе бич поувесистей, хлестнула по ладони:
— Хорошо бьет!
Она вспомнила как тюремном приюте ей вставили пальцы в тиски и сжали. В древние время она бы осталась калекой, хорошо на ее теле все отлично заживает. Вообще она сумела сделать почти невозможное, убежать из тюремного приюта. Вернее почти убежать, испортив следящий компьютер. После этого на нее обратили внимание те осуществлял подборку кадров в ЦРУ. Иначе скорее всего у нее крыша поехала от кибер-пыток или просто убили. Последнее на так страшно.
Впрочем детям в тюремном приюте внушали своеобразную религию, без любящего Христа, но с чудовищным адом. Даже фильмы специальные показывали, вроде «Исправление», «Возмездие» где героями были дети попавшие в преисподнюю.
Конечно страшно, но Роза не верила сказкам, он почти с младенчества приобрела иммунитет к любой пропаганде. С тех пор ее атеистические убеждения окрепли, особенно если учесть что из Бога сделали пугало. А Христа она так и не понимала. От Библии осталась лишь ненависть к евреям.
