— А вдруг золото?
— Едва ли. Какой им смысл скрывать? Их территория — их и золото. На долю в добыче мы не покушаемся. И еще одно: почему не возвращаются с рудников? Нагруженные золотом возвращенцы были бы лучшей рекламой приисков. Новый бум, золотая лихорадка в космосе! Нет, друзья, тут что-то другое. Я не называю, что именно, в докладе Совету, но у меня есть свои предположения.
— Поделишься?
— Для этого мы и собрались. Прибыл связной от нашего резидента в Восточном Мегалополисе. Послушаем?
Он нажал кнопку селектора.
— Кто в приемной?
Светловолосая девушка на экране вежливо проворковала:
— Даблью-би.
— Надеюсь, вы не будете в претензии, если я не раскрою кодовый псевдоним. Имен у него много, а настоящее он и сам забыл, — улыбнулся Дибитц, вставая навстречу вошедшему.
Описывать его мы не будем. Это Мак-Брайт. Он чисто выбрит, подтянут, вежлив и холоден.
— Связной из Мегалополиса, — представил его Дибитц. — Садитесь.
Мак-Брайт, поклонившись, молча сел в подвинутое Дибитцем кресло.
— Рассказывайте.
— Основное я уже изложил в памятной записке.
— Товарищи ее не читали. Повторите вкратце.
— Около полугода назад у нас появились сведения о загадочной активности администрации СВК в сто тридцать втором квадрате юго-восточного сектора Второй Планеты. По официальной версии, речь шла об открытии богатых месторождений меди и алюминия. Однако в геологических кругах сообщение не подтвердилось. А между тем резко увеличилось число грузовых космических рейсов. Проследить прибытие и характер грузов на космодромах СВК, к сожалению, не удалось. Один космодром на юге мы засекли, но ни проникнуть туда, ни выяснить направление грузовых маршрутов не сумели: охрана почти непреодолима, специальные локаторы и круговой лучевой прострел не позволяют приблизиться к объекту даже на сто километров.
— Судя по данным памятной записки, вам больше повезло с обратными грузовыми рейсами.
— Они проходили в обычных, незасекреченных условиях. Регулярные грузовые рейсы в соответствии с потребностями колонии. Самое любопытное, что из СВК не было отправлено ни одной партии рудничных механизмов — ни экскаваторов, ни драг, ни буров. Только люди. Или завербованные рабочие, или приговоренные к каторжным работам в колониальных геоместорождениях.
— Откуда сведения? — спросил Амер.
— От нашей агентуры в подполье, частично из «космических» источников и непосредственно от Даблью-эй. По его предложению и был нацелен ваш агент на разгадку этой засекреченной операции. Коэффициент секретности ее мы кодируем как шесть к тринадцати — самый высокий уровень охраняемости научных и промышленных тайн. Однако и в ее «стенке» открылась щелка, агентуре связанных с нами сламистов все же удалось в конце концов засечь продвижение грузов специального назначения на стратегическом шоссе Южного Мегалополиса и даже увидеть — к сожалению, случайно! — столкновение электрокаров. Но подойти к месту аварии оказалось невозможно: все было оцеплено кругом на несколько километров. Свидетели аварии были схвачены, сумел бежать только один мальчик лет десяти — двенадцати. По его словам, из разбитой машины выпали на шоссе огромные брикеты, более полуметра каждый, из желтого металла, блестящего, как армейские пуговицы.
— Что же вы предполагаете?
— Металлическую оболочку, футляр. Латунь или краска. Камуфляж под золото. Золото в глазах обывателей объяснит и охрану, и секретность, и жестокость расправы со свидетелями.
— Кто же возглавляет операцию? «Разработки Синау»? — поинтересовался Шари.
— «Разработки Синау» — такой же камуфляж, как и псевдозолотые футляры. Финансирует операцию мультимиллиардер Факетти, президент Восточного банковского консорциума, а суть операции, ее перспективы и характер — пока не разгаданная еще загадка. Над разгадкой ее мы сейчас и работаем. Ваш агент уже успел подружиться с сыном Факетти, прожигающим жизнь балбесом, и его светским окружением в Мегалополисе. Это одна из дорожек к раскрытию тайны, другая — в подполье. Третья — непосредственно в СВК — два, куда и вылетел сейчас ваш агент.
— Я думаю, все, — сказал Дибитц и кивнул Мак-Брайту. — Подождите в приемной. Возможен дополнительный разговор.
Дибитц задумался. Что-то в рассказе Мак-Брайта подсознательно его очень встревожило, но что именно, он бы не мог ответить.
— Я полагаю, — сказал он наконец, — что вас всех волнует одна деталь. Что в брусках? Промышленные тайны уже не тайны, и нужно что-то сверхординарное, чтобы так зашифровать операцию. Предположения, конечно, у нас есть.
Есть и некоторые подтверждения их. Например, мне приходит на память один случай, до сих пор не нашедший объяснения. Месяца два назад к границам нашей зоны на Второй Планете приполз человек. Буквально приполз по холодным пескам планеты. Одежда в клочьях, изъязвленное тело и мутный взгляд умирающего. Он действительно умирал и умер на глазах у пограничников, успев только даже не вымолвить, а выдохнуть с последним вздохом: «Это не золото… Не верьте… Нет…»
— Человек оттуда? — спросил Шари.
Дибитц кивнул.
— Отчего же он умер? От истощения, от голода или…
— Вот именно «или»! — вздохнул Дибитц и помолчал, прежде чем закончить: — Он умер от радиации. Скафандр с поврежденной антирадиационной пропиткой.
Когда совещание окончилось, генерал снова включил селектор.
— Даблью-би ждет? Пригласите.
Мак-Брайт снова вошел, такой же подтянутый и холодный.
— Садись, Мак.
Взгляд Мак-Брайта потеплел.
— Спасибо, шеф.
— Брось шефа. Мы одни. И к тому же старые приятели. Вместе учились…
— Теперь я юрист. Торговец.
— Юрист — сопутствующая нашей профессия. Много у нас профессий-спутников. Сегодня юрист, завтра химик. Сможешь?
— Смогу.
— Пока не требуем. Сейчас требуется одно. Сыграть всем партию Лайка. Продумать каждый его ход. А Лайк не промахнется, если увидит цель. Но цель прикрыта, а Лайк открыт.
— Легенда сверхпрочная. Металл.
— И металл подвержен коррозии. Давай откровенно, Мак: так ли безоблачно небо Лайка?
— Облака есть… Одно даже следует за ним повсюду. Жаклин Тибо.
— Тибо… Тибо… — раздумчиво повторил Дибитц. — Рыжеволосая русалка с несходящим загаром. Вспоминаю. Лет десять назад мы накрыли ее как некую Гордон, студентку. Была замешана в деле Темпесты. Но ушла. Дьявольски умная баба. Теперь ей, должно быть, тридцать пять или больше.
— Похоже.
— Опасна?
— Не знаю. По-моему, Лайк справляется.
