-Я разобрался с кораблем, - тихо сообщил я. - Он никого больше не тронет.
-Скажи мне, - Родеррик резко поднялся, глядя на меня горящим, совершенно молодым взглядом, - что он попросил у тебя взамен за такое одолжение?
-Сигаретки не найдется? - отведя глаза, спросил я.
-Значит, я прав, - кивнул Стерт, доставая из кармана брюк пачку сигарет. - И зачем ты куришь, знала бы... - он осекся, потому что вспомнил о смерти моих родителей. - Знала бы твоя девушка! - все же нашелся он.
-У меня нет девушки, и возможно уже не будет, - хрипло ответил я.
-Чтоооо? - пачка выпала из рук Родеррика.
-Нет, - я вскочил, поняв, о чем подумал Стерт. - Нет! Просто Ворон хочет, чтобы я принадлежал ему. За то, что корабль больше никого не тронет, я буду его капитаном, пока он сам меня не отпустит! Только получив это обещание, он согласился выполнять все мои требования... по мере возможностей.
-Вот оно как, - Родеррик, кряхтя, потянулся за сигаретами, но они упали под стол. - Ну что ты сидишь, увалень?! Помоги старику достать для тебя сигареты!
Я стремительно нагнулся, виновато пробурчав извинения.
-У моего покойного отца есть двоюродный брат, - закурив, задумчиво сказал я. - Этот человек - первоклассный врач, работает хирургом, но знает очень много, и я хотел бы видеть его рядом. Все же какая-то поддержка.
-И не жалко тебе родственников в это втягивать? - хмыкнул Родеррик. - Я бы воздержался от подобного эгоизма, но тебе виднее. Кто еще?
-Мне кажется, пилотами должны быть летчики, неважно чьи. Американские, английские, китайские, русские. Те, кто согласятся.
-Это чистая политика, тут нас вряд ли допустят, и вряд ли мы что-то сможем поменять. А вот, по моему личному мнению, навигатор должен быть моряком... уж не знаю, почему так решил, - тихо сказал Родеррик. - Подводник.
-Ну, вы и завернули! - хмыкнул я. - А еще я забыл механиков - четыре человека.
-Найду, - уверенно сказал Родеррик. - Есть у меня отменная команда изобретателей, только они еще не знают, что они команда, - он усмехнулся. - Сегодня же ночью лечу в Лондон, если вечернее совещание закончится в нашу пользу.
-Тогда я в Москву, может, дядя согласится составить мне компанию.
Родеррик кивнул и встал.
-Я договорюсь о самолетах.
-А в Москве нежарко, - заявил я себе, проходя паспортный контроль. Родной язык показался чужим. Я словно попробовал новое блюдо, которое уже когда-то давным-давно ел, но вкус успел забыть напрочь. В Лондоне я научился даже думать на английском, мне снились английские сны, и в разговорах с самим собой я тоже перешел на этот ставший мне хорошо знакомым язык.
С момента разрешения отъезда с базы, меня ни на минуту не упускали из виду. Заставив проглотить какую-то таблетку, усадили в вертолет, в котором я снова уснул, разбудили уже на борту самолета, лениво разгоняющего турбины двигателей. Я сидел в первом классе, что приятно удивило и порадовало; голова казалось мутной, похоже, в полете меня непременно будет тошнить.
Я подозвал стюардессу и, когда миловидная белобрысая девушка нагнулась, спросил:
-Скажите пожалуйста... я спал...
-Да, - прервала меня стюардесса, - спали. Вас посадили на рейс двое мужчин. Они просили позаботиться о вас.
-Какой это аэропорт? - нахмурившись, спросил я. Стюардесса не улыбалась! Она смотрела на меня так, словно я совершил против нее какое-то преступление.
-Аэропорт Кеннеди, рейс Нью-Йорк - Москва, мы взлетаем через десять минуты. С вами все в порядке?
-Да-да, - пробормотал я.
-Вам еще что-нибудь нужно? - осведомилась девушка. Похоже, ей хотелось поскорее отделаться от назойливого пассажира.
-Да! Сколько часов лететь до Москвы?
-Одиннадцать часов. Еще что-нибудь?
-Принесите мне воды со льдом, - попросил я. - Спасибо.
Одиннадцать часов на Боинге 767. Черт, забыл спросить девочку, куда мы садимся. Черт! Девчонка это наверняка старше меня лет на семь.
Самолет вздрогнул и стал выруливать на взлетную полосу. Значит, рассказ о технике безопасности я проспал. Ну что ж, не очень-то и хотелось. Что я там помню: жилет под сидением, при разгерметизации салона вывалятся маски. Ладно, Бог с этим, если будет какая-то неисправность, то вероятность того, что кто-то выживет, невелика.
Я приподнялся на сидении и осторожно огляделся. Неужели я лечу один?
В первом классе было всего шестеро, включая меня, и я бегло осмотрел всех. Семья из четырех человек: дородный мужчина, женщина и двое детей подростков. Нет, не то. Женщина в очках и я. Неужто оставили в покое, отпустив на все четыре стороны? Да не верю!
И правильно не верил. Когда мы набрали высоту, и пилот разрешил пассажирам отстегнуть ремни, стюардессы отдернули шторки, разделяющие отсеки самолета. Я тут же приметил мужчину с бычьей шеей, который пристально всматривался в мой затылок. Его неотступное внимание доказывало, что я лечу в Москву под конвоем. Возможно, были и другие, но я не смог выделить их из пассажиров самолета.
Поразмыслив немного, я решил, что если за мной следят, то наверняка и прослушивают. Снял и потряс часы, несколько раз несильно стукнул ими о ручку кресла. Если меня слушают через них, только мои мучители только что пережили несколько неприятных секунд.
В любом случае, стоит сказать что-то лишнее тому, кому слышать это не стоит ... Нет, убивать меня не станут. Как можно убить капитана инопланетного корабля? А что если он взбесится и сотрет с лица Земли человечество?! Его ведь даже повредить нашими силами пока не удалось. Но все же скрутить меня за неосторожную болтовню и вернуть на закрытую военную базу без права покидать ее, они могут вполне.
Полет показался мне утомительно длинным. Я пару раз ходил прогуляться, но в основном проводил время в кресле: то дремал, одурманенный коньяком, то смотрел в иллюминатор, где под брюхом самолета плыли девственные, кучерявые пустыни облаков. Низкая облачность.
Спустя шесть часов самолет вдруг заложил на правое крыло. Я очнулся от дремы и, глядя за окно, стал свидетелем потрясающего зрелища. Мы обходили грозу. Здесь облака забрались необычайно высоко, преградив самолету путь нагромождением серых скал. То и дело их рельефные очертания озарялись проскальзывающими внутри молниями. Небо внезапно расслоилось; там, где мы были все еще светило солнце, яркий луч прорывал облака, давая тепло и свет, но там, куда до поворота направлялся наш самолет, уже царили сумерки.
Самолет ощутимо тряхнуло, по салону пролетел легкий вздох испуганных людей. На табло загорелся значок "пристегнуть ремни".
-Уважаемые пассажиры, - сообщил капитан непринужденным голосом из динамиков. - Мы вошли в зону повышенной турбулентности. Настоятельно просим вас пристегнуть ремни и не вставать со своих кресел до тех пор, пока не погаснет табло.