куске шкуры, ну так на то я и шаман, но лично он во всю эту бесовщину лезть не собирается.
Потом эти два кадра долго ругались, кому идти за «языком». Я бы с большим удовольствием поручил это Лга’нхи, благо опыт подобных операций у него есть. Но Бокти подобного оскорбления не потерпел бы. Так же, как и командования Лга’нхи, хотя бы и временного. Зато, к моему большому удивлению, оба они были согласны (на время) подчиниться моему командованию. Ну или, вернее, не столько моему, сколько говорящих через меня духов. Подчиняться духам — это незазорно. Духи отчасти для того и существуют, чтобы подсказывать людям (настоящим «людям») правильные поступки.
Лично мне на фиг не надо было переться на вражескую территорию и добывать «языков». Я бы вполне мог бесстрашно отсидеться в кустах, пока они там геройствуют. Но вот подляна — пришлось идти.
«Языка» мы взяли. Не так, как я задумывал. Но тут уж ничьей вины не было — ни моей, ни моих товарищей. Просто не повезло.
Ночью мы переплыли реку и укрылись недалеко от поселка, предварительно притопив лодчонку камнями в зарослях камышей. Обошли поселок стороной, тихонько подобрались к пасущимся в загонах возле леса чахлым стадам овцекоз и стали ждать пастуха или любого, кто придет доить овцекоз или тащить их на плаху мясника. И тут вдруг лай!
У нас в степи собак не было. Слишком уж они легкая добыча для тигров. А может, их похожесть на волков раздражала «старших братьев». Ну или еще по какой причине. Но первые годы своей жизни я собак не встречал. В горах, в крепости Мордуя, жило несколько кабысдохов. Мелких и брехливых, размером чуть больше болонки. У Леокая было несколько охотничьих псов. Размером примерно со спаниеля. А вот эти… Короче, по местным меркам, это были настоящие собачьи монстры. Размером с овчарку, но куда более массивные и широкие. Для Лга’нхи или Бокти прикончить такую псину, конечно, проблемой бы не было. Но на поднятый ими шум в любой момент могли прибежать люди, и потому духи порекомендовали мне как можно скорее делать отсюда ноги.
После того как нас отогнали от стада какими-то там шавками, Бокти, пожав плечами, сказал: «А что, нормальные собаки. У нас тоже такие живут. Я думал, ты на них порчу навел, потому и не предупредил заранее».
Так что мы возвращались с позором назад, облаянные и обруганные, и тут нам навстречу — толпа отморозков. Ну, как толпа? Девять человек. Но все с оружием и недобрым выражением лиц. Или это изумление перекосило их рожи в подобные гримасы? Вряд ли они ожидали встретить в ближайших окрестностях своего поселка трех неизвестных мужиков зверского вида. Лга’нхи и Бокти взревели одновременно и бросились в битву.
Нет, в поединке с оружием между ними я, наверное, все-таки поставил бы на Лга’нхи — он быстрее. И с острым оружием у Бокти осталось бы мало шансов. Но вот если бы это была банальная драка с использованием кулаков, пинков и зубов, вот тут бы, думаю, преимущество было бы на стороне Бокти. Я раньше говорил, что он способен голыми руками вырвать небольшое деревце? Ошибся. Полагаю, и большое бы не устояло.
Но сильнее всего меня изумило то, как слаженно они воевали. Словно бы долго репетировали и отрабатывали совместные действия. Что это, инстинкты настоящих вояк, случайность или чудо? Но Лга’нхи стрелой пронесся через толпу, ошеломляя и сбивая с ног, и напал на тех, кто шел сзади, а Бокти неторопливо (по меркам Лга’нхи, но быстро, по моим) начал добивать и громить ошеломленных и мало чего успевших понять пиратов.
Я в битву не полез. Ну разве что одному подвернувшемуся супостату, стоявшему ко мне спиной, врезал плашмя по затылку протазаном, опасаясь, что мои супермены в пылу битвы покоцают всех потенциальных «языков». А потом схватился с каким-то парнишкой, пытавшимся удрать. К счастью, он оказался прибрежником, а они в беге не сильны. Так что я догнал его раньше, чем начал задыхаться. (Все-таки неторопливый бег — это одно, а вот мощный рывок на короткую дистанцию — совсем другое.) Но догнал. И сшиб с ног, вместо того чтобы ткнуть протазаном в спину, а сам пролетел по инерции дальше. Сам не знаю, почему сразу не прикончил, наверное, не привык бить в спину, а может, пожалел мальца. Но тот быстро вскочил, наставил на меня свое копье, и мне пришлось серьезно побороться за свою жизнь, — парнишка, хоть и был не старше семнадцати-восемнадцати лет, оказался серьезным противником. Спасли меня тренировки с Лга’нхи и «тигриные лапы».
Мой Вождь искренне пытался сделать из меня настоящего воина и при каждом удобном случае заставлял драться с ним. А может, просто пользовался моментом, ибо только на тренировках у него появлялась «законная» (см. наш уговор) возможность хорошенько меня отметелить и напомнить о племенной иерархии. Но так или иначе, а мне частенько доставалось от его копья. (Тренировочного оружия он не признавал, мне с трудом удалось уговорить его сделать своеобразные ножны-защиту на наконечник копья. Но даже удары этой «защиты» оставляли на теле такие синяки, что все мои рефлексы московского спортзального бойца требовали бежать в ближайший травмпункт и, жалостливо рыдая, зафиксировать побои.) Я, конечно, ныл и ругался, особенно первое время, пока Осакат то ли из любопытства, то ли обиженная невниманием, не потребовала обучать и ее. А за ней потянулся и преданный обожатель Витек. При сестренке и чужаке ныть стало как-то неловко. Зато появилась возможность время от времени поколотить эту вредину, напоминая ей племенную иерархию, а заодно проверить свою выучку, махаясь с Витьком. Так что после копья Лга’нхи отбиться от копья этого вьюноши было пусть не детской забавой, но вполне реально. Но решающую роль все же сыграли перчатки.
Или, скорее, то, что про подобное оружие тут пока еще никто не слышал и всерьез его не опасался. Потому, когда мы, сблизившись чуть ли не нос к носу, скрестили наше оружие древками, пытаясь передавить и опрокинуть противника, я просто отступил в сторону и назад, проваливая противника, и врезал ему боковой в челюсть. Замах не был могучим, а удар — сильным. Потому парнишка, явно видевший этот удар, даже не попытался уклониться, а лишь приподнял плечо. Тяжеленная перчатка со здоровущими шипами скользнула по этому плечу, сдирая кожу, и
