безгубым и скривился на одну сторону. Она, подслеповато щурясь, всматривалась в глубину серого сумрака капсулы.
«Опять ты! Да что же этот такое?» — успел подумать Сюр, нимало не удивившись появлению жены Оверграйта на корабле. А женщина его узнала.
— Ты-ы-ы… — проговорила со свистящим хрипом женщина. — Видел меня и Мумбгара. Рассказал все мужу. Он бросил меня, а скотина Мумбгар не хочет знать ни меня, ни своих дочерей. Я осталась одна… Ты знаешь, что такое быть одной? Быть красивой, желанной, но только на час или ночь. Я позор для отца и своей семьи. А виноват ты. Тебе и исправлять…
— Да что ты говоришь! — с усмешкой, полной злости, ответил Сюр и сел. — Не надо было нагуливать детей от других мужиков. И я ничего твоему мужу не говорил. У вас дома установлены скрытые камеры слежения. Он все видел, когда возвращался.
— Видел? — Женщина отшатнулась… — И не говорил… ничего. Почему?
— А он тебя не любил. Как и ты его. У него на первом месте была карьера. У тебя интрижки. А теперь возвращайся к себе. Оставь меня, мне надо отдохнуть. — Сюр лег и сложил руки на груди. Поменял их расположение и вытянул вдоль тела.
«Ну точно покойник», — подумал он и снова сел.
— Тебе чего? — грубо спросил он склонившуюся над ним женщину. Грудь женщины начала свой выход из декольте.
— Я не могу уйти. Я стала частью тебя и сама не нахожу покоя. Возьми меня…
— Вот еще! Возвращайся к себе на базу, дома ждут дети…
— Не ждут. Их нет.
— А где они?
— Не знаю. Подвинься, я лягу рядом.
— Ага! Больно надо. Буду я лежать с мертвецом. Ты, может быть, давно умерла или состарилась. Как-никак почти семьдесят лет прошло с последней нашей встречи.
— Я еще очень молода. Мне всего девяносто восемь лет. Подвинься…
— Да ложись, только я уйду. Вот же приставучая!..
— Ты никуда не уйдешь! — Рядом появился бригадный генерал в запачканном, местами мокром мундире, с игольником в правой руке, направленным на Сюра. — Ты или возьмешь ее, или я тебя пристрелю, говнюк.
— Да стреляй… Сам говнюк.
— Папа. Стой! — воскликнула брюнетка. — Он мой последний шанс. Не убивай его. Мы после придем. Пошли. Я уверена, он одумается…
Сюр сглотнул комок, облизал пересохшие губы и посмотрел вслед уходящей паре. Они дошли до стены и растворились в ней. А Сюр проснулся. Нисколечко не отдохнувший, усталый, морально измотанный и нервозный.
— Что опять происходит? — задал он вслух вопрос и вызвал по нейросети Гумара.
— Слушаю, — ответил тот. — Ты уже поспал?
— Поспал, но не выспался. Опять приходили эти глюки из прошлого. Хотели убить и обещали вернуться… Я схожу с ума?
— Сейчас подойду, не уходи.
Сюр сидел в капсуле и грустно глазел по сторонам.
Дождался прихода друга.
— Рассказывай, кто приходил, зачем приходил, — распорядился Гумар.
— Помнишь ту брюнетку в темном сером платье? Хотя как ты можешь помнить…
— А вот и помню. Я все видел на экране испытательного стенда. Твой мозг и нейросеть сыпали такими образами, что не запомнить было нельзя. Так что, это брюнетка с открытым бюстом приходила?
— Она самая. Пришла и стала говорить, что я виновен в том, что она осталась без мужа. Он ее бросил, потому что я типа настучал ее мужу про ее измену с метисом. И еще хотела, чтобы я ее взял. Лезла ко мне в капсулу. Я не пускал. А затем явился ее папаша бригадный генерал и угрожал игольникам, грозил убить. Да мадам в сером платье его остановила. А потом они ушли сквозь стену, вот…
— Ага, понимаю… Ты в этой капсуле лежал, да? Когда изучал базу?
— В ней. Ты думаешь, дело в капсуле?
— Думаю, в ней. Никто не знает, что оставляет после себя нейросеть погибшего человека. Сейчас посмотрим, что тут у нас… — Гумар стал просматривать логи событий и одновременно продолжать расспросы.
— А что такое «настучал»? Сленг с Земли? Типа все рассказал?
— Да, типа того.
— Понятно, интересное слово… С таким смыслом странным… Постучать можно по стене, по спине, по полу… У вас там у всех мозги вывернуты, потому-то вы и вымираете, и открытия совершаете опасные для жизни. Ты тому хороший пример… Так. А почему брюнетку не пустил в капсулу? Она тебе не понравилась?
— Не понравилась.
— Почему? Очень привлекательная особа.
— Она с черным спала. Может, у нее СПИД.
— Он не черный. Он полукровка. И что такое СПИД?
— Болезнь такая. С Африки пошла.
— Не слышал. На Земле?
— Да.
— Тогда не бойся, ваших болезней у нас нет.
Гумар разговаривал и что-то щелкал на пульте капсулы. На Сюра он не смотрел.
И вообще это не по-настоящему. А вот ощущения получишь самые что ни на есть настоящие…
— Больно надо. У меня Алла и Маша.
— Извращенец.
— Сам такой…
— Я понял, в чем проблема, — довольно произнес Гумар. — Искин капсулы принял информацию с нейросети как обычную реальность. И это довольно странно. Видимо, эти воспоминания очень походили на реальность. В искине оформились и стали жить… если можно так сказать, отрезки памяти погибшего военного пилота. Как его? Оверграйта? Так вот они настолько красочны и живы, что искин капсулы каким-то образом на основе их личностных отличий и индивидуальных меток формирует им поведенческие алгоритмы. Он посчитал эти образы с нейросети твоей личной важной информацией и сохранил их в своей памяти… Поверишь? Я не знаю, почему он это сделал. Сталкиваюсь с таким первый раз в жизни. Ты дал образам в памяти новую жизнь. Это надо изучать и изучать. Капсулу надо срочно перевести в лабораторию.
Сюр поежился.
— А это не опасно, Гумар? Генерал весьма решительная сволочь. Вдруг он оживет, выйдет из капсулы и расстреляет нас?
— Не оживет и не выйдет, не мечтай. Но пообщаться с ним тебе придется. Правда, под моим наблюдением. Заодно расспросишь его про район, где мы грабим награбленное. Хи-хи…
— Ты чего такой веселый?
— А как же! Такой исключительный случай ученому выпадает раз в жизни.
— Раз в жизни, — проворчал Сюр. — Мне что, опять надо будет лезть в капсулу и с ним общаться?
— Вот именно, но позже. Сейчас полезай в другую капсулу, а я эту красавицу перетащу к себе.
Когда дело касалось науки, Гумар преображался. Он мог своим неуемным энтузиазмом, кипучей энергией и уверенностью в своей правоте заразить любого. Такая сила и целеустремленность от него шла, что его, как ребенок старшего, слушался даже Сюр. Вот и сейчас он подчинился, залез в другую капсулу. На прощание предупредил:
— Гумар, только сам не лезь, пока не изучишь все хорошо. А то у
