class="p1">— Во имя Звездного Круга! — вскричал он. — Стреляйте же!
Голос его был полон отчаяния, так что Клаус поневоле отпустил туго натянутую тетиву. Стрела соскользнула с лука как живая. Юноша не видел, попал он или нет, но серая тень справа исчезла. Правда, тут же возникла вторая — слева. Теперь дровосек не колебался. Он привстал с облучка, тщательно прицелился и выстрелил. Вторая тень тоже пропала. В это время копыта и колеса загремели по булыжнику. Повозка взлетела на горбатый мост через реку, в темных водах которой подрагивали отражения звезд. Дальше потянулась мощеная дорога, которая продолжалась до самого рва с деревянным подъемным мостом, перекинутым через него. Карета ворвалась в темный тоннель надвратной башни. Сзади рухнула тяжелая кованая решетка и лязгнули цепи, поднимающие мост. Дикий вой разочарованных тварей огласил окрестности.
Барри натянул вожжи, и лошади замедлили свой колдовской бег. Карета выкатилась во внутренний двор замка и замерла у высокого крыльца, на верхней ступени которого маячила худая фигура в белом с фонарем в поднятой руке. Видимо, это и был хозяин замка, потому что возница спрыгнул с облучка и бегом бросился по лестнице докладывать о выполнении повеления. Клаус тоже спустился на булыжник и отворил дверцу кареты. Ему не верилось, что Клауди не проснулась во время этой бешеной скачки. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что его спутница мирно почивает на бархатных подушках, по-прежнему укрытая его старой курткой.
Юноша не знал, на что решиться: разбудить ее или взять на руки и отнести туда, куда укажет хозяин. Кто-то прикоснулся к его плечу. Дровосек обернулся. Перед ним стоял старик в ночной рубашке до пят. Его длинная белая борода едва ли не мела по булыжнику, а глубоко запавшие глаза тускло отблескивали в глазницах. Старик был настолько древним, что казался почти бесплотным, но от него исходила сила, которую ощутил даже Клаус, обычно не особо чувствительный к проявлениям колдовства. И еще возникало ощущение, что волшебник одновременно пребывает в разных местах. Юноша невольно отступил на шаг, сорвал свою старую шляпу с ястребиным пером и низко поклонился хозяину замка.
— Позвольте вас поблагодарить, добрый волшебник, — пробормотал он. — Простите, не знаю вашего имени…
— Добрый волшебник? — фыркнул старик. — Ты слышишь, Барри, как меня величает этот юнец?!
— Он совершенно прав, хозяин! — откликнулся тот с лестницы. — Вы самый добрый и мудрый волшебник на свете…
— Никогда не доверяйте льстецам, юноша, — заговорщически понизив голос, проговорил хозяин замка. — Это черви, живущие соком вашего сердца. Клянусь Звездным Кругом!
Клаус лишь снова поклонился.
— Добро пожаловать в мой замок, юноша! — церемонно произнес волшебник и медленно растаял во тьме.
Возница спустился с лестницы и подошел к ошеломленному дровосеку.
— Хозяина зовут Уриэль, — пробурчал он. — Берите вашу спутницу и несите ее за мной. О поклаже не беспокойтесь. Ее разберут и принесут в выделенные вам покои ли́муры.
— Лимуры? — удивился Клаус. — Кажется, вы называли себя единственным слугой вашего хозяина…
— Это не совсем слуги, сударь, — откликнулся тот. — Впрочем, сами увидите. В замке много странного и необыкновенного, так что постарайтесь не удивляться и не пугаться.
— Постараюсь, — вздохнул юный дровосек.
Он забрался в карету, взял сладко посапывающую Клауди на руки и понес ее следом за Барри. Клаус думал, что они станут подниматься по высокой лестнице, но слуга волшебника повел его куда-то вглубь внутреннего двора замка, оказалось, что к другому входу. Барри распахнул двустворчатые двери. Юноша переступил порог и очутился в просторном холле, поражающем красотой и богатством своего убранства. Чего только здесь не было: позолоченная лепнина под потолком, мраморные колонны и статуи, драгоценные ковры на каменных плитах пола. В шандалах ярко пылал огонь, от исполинского каминного зева, в котором горели даже не дрова, а целые бревна, расходились волны тепла. Ни одной двери видно не было, словно холл вел в никуда.
— Несите вашу спутницу направо, — распорядился слуга волшебника, указывая на задрапированную портьерами стену.
Барри опередил Клауса на несколько шагов, раздвинул тяжелую бархатную занавесь и распахнул дверь, что скрывалась за нею. Это был вход в просторную спальню, роскошью не уступающую холлу. Дровосеку никогда не доводилось бывать во внутренних покоях королевского дворца, но он не сомневался, что те в подметки не годятся этой комнате. Чего только стоила громадная кровать под балдахином, теряющимся в полумраке под потолком! Чтобы подняться к этому ложу, юноше пришлось одолеть несколько ступеней. Наконец он положил свою ношу на мягкую, как пух, постель, в которой девушка почти утонула, и с облегчением перевел дух. На цыпочках спустился с возвышения и покинул эту опочивальню, в которой мог бы целиком поместиться их с матушкой дом.
— Ваши покои налево, сударь, — сообщил слуга волшебника.
— Послушайте, дружище! — взмолился Клаус. — У меня нет ни малейшего желания валяться на кровати, на которую нужно карабкаться, как на чердак. Нет ли здесь каморки поскромнее?
— Вы гость моего хозяина, сударь, — проговорил слуга волшебника. — Ваши желания для меня закон. У двери есть комнатка, в которой когда-то жил привратник. Взгляните, может быть, она вам подойдет?
— Уверен, что подойдет!
— Тогда прошу сюда.
Им пришлось вернуться ко входу, где обнаружилась небольшая дверца. Барри вынул факел из зажима и толкнул ее. Пригнувшись, дровосек вошел в комнатку. Факел осветил узкую, по сравнению с сооружением в спальне, отведенной Клауди, кровать в углу, стол и стулья посередине, буфет. Конечно, здесь не было золота, мрамора и ковров, но назвать сии апартаменты привратницкой язык не поворачивался. Не всякий зажиточный горожанин в родном городе Клауса Берга мог позволить себе столь добротную мебель, серебряные подсвечники и фарфор в буфете. И все-таки такая роскошь юному дровосеку была больше по душе. Слуга волшебника зажег от факела свечи и поклонился. Клаусу хотелось поскорее остаться одному, он устал и мечтал только о том, чтобы раздеться, скинуть сапоги и завалиться в постель.
— Желаете вина, мяса? — осведомился Барри.
— Нет, только умыться и спать…
— Если повернете вот этот завиток, — слуга волшебника указал на стебель причудливо вырезанного на дверце буфета цветка, — то откроется ниша, в которой найдется все необходимое для омовения. А если вам понадобится что-нибудь еще, позвоните.
И он поставил на краешек стола медный колокольчик.
— Благодарю вас, Барри! — пробормотал Клаус. — Доброй ночи!
— Пусть вечно сияет над вами Звездный Круг, сударь!
Стукнула дверь. Юный дровосек наконец остался один. Он кинулся к буфету и повернул завиток. Шкаф сдвинулся в сторону, открыв нишу, откуда пахнуло сыростью. Клаус заглянул туда. Такого он в своей жизни точно не видел. Во дворе его родного дома был сколоченный из досок
