в седло.
— Милорд! Как вы это сделали?!
— Что — сделал?
— Ну… Запустили обратно этот чёртов завод по выращиванию скота! — похоже, сержанта Борде и правда проняло, у него даже глаза до сих пор не вернулись к нормальным размерам. — Они же стояли как каменные истуканы! И даже не сопротивлялись!
— Вот-вот. И я про это подумал. После смерти менталиста не стало управляющих команд. И они превратились в растерянных и ничего не понимающих балбесов, не знающих, что делать. Я, конечно, не хочу показаться слишком уж умным, или похвастаться своими ментальными способностями… Но — сработало же! Я просто мысленно приказал им продолжать делать то, что они тут и делали изо дня в день!
— Ну вы даёте, милорд! — видно было, что Борде, да и помалкивающие Пауэрс и Остерман впечатлились, — Вот уж не подумал бы я «включать» их снова! Пусть бы себе стояли, как надолбы, пока не сдохли бы! Всё нашей пехоте меньше возни по зачистке!
— Это верно, конечно… Только вот думал я не о ящерах. А о тех, за кем они ухаживали. О коровах. Они-то — ни в чём не виноваты. А не будет обслуги — попередохнут от голода и холода. Кто-то же должен топить печи, и приносить воду и сено!
— Проклятье! Об этом я не подумал… Ваша правда, милорд: если удастся сохранить коров, весной и их и приплод можно будет забрать к нам, в Тарсию! Да раздать нашим фермерам! Вот это да! Умно!
Лорд Борис покивал, но поскольку никто из его взводных больше ничего не сказал, и его действия никак не прокомментировал, приказал:
— Выступаем!
Лошади в тёплом стойле неплохо отдохнули. Через пятнадцать миль ускоренного марша по отлично накатанной и утоптанной дороге, ведущей, как он помнил, прямиком к воротам твердыни, миль лорд Борис решил, что они достаточно близко от замка. И нужно действовать, пока их от наблюдателей в замке скрывает поворот шедшей лесом дороги.
Они спешились. Лошадям приказали идти «домой», от души похлопав на прощанье по покрытым изморозью и корочкой пота крупам…
Лорд Борис подумал, что по-крайней мере среди лошадей потерь не ожидается.
Оставшиеся до замка пять миль преодолели быстро — хотя и шли, а не бежали. Чтоб не потеть. Но и не вызывать подозрения — впереди них, в миле, к замку неторопливой рысцой приближался ещё один отряд ящеров, состоящий по меньшей мере из двухста тварей. Отряд растянулся на добрых сто шагов, и было заметно, что отстают существа поменьше ростом, и явно послабей — видать, идут уже давно. Борис приказал:
— Не спешим. Догонять нельзя ни в коем случае! Если — тьфу ты! — он наверняка с ними! Менталист. И нас может учуять!
Идущий впереди отряд достиг ворот замка через час. Лорд, да и все бойцы его роты со скрываемым, да и не скрываемым волнением смотрели, как произойдёт «встреча».
А нормально она прошла. Никто ничего не кричал, но отряд остановился перед воротами, и буквально через несколько секунд подъёмный мост начал опускаться, а ворота за ним — открылись. Лорд Борис негромко, но так, чтоб все слышали, приказал:
— Первое отделение! Приказываю выдвинуться вперёд. Строй держать запрещаю! В ногу идти запрещаю! Думать о чём-нибудь — запрещаю! Двигайтесь такой же рысцой, нестройной толпой. Остановиться приказываю там, где вставали вон те твари!
Некстати он подумал, что зря отдал такой приказ. Стоит только приказать людям идти не в ногу, как они, словно нарочно, начинают идти чётко. И, как на плацу, печатать шаг! А если прикажешь двигаться толпой — все, словно назло, выстроятся в ровные колонны и шеренги!.. Вот уж странная человеческая натура!
Но через пару сотен шагов всё у них наладилось, и вот перед мостом стоит «толпа» из «подошедших на подмогу подкреплений».
Прошло три, пять, десять секунд.
Он видел направленные на него и его людей в скальпах ящеров, взгляды стражников-ящеров. Но никто там, за бойницами стен, ничего не делал! Прокол?!
Лорд поймал себя на том, что кусает губы.
Затем его осенило: он снял шлем. И снова изо всех сил, как в бараке-сарае, подумал, направив обращение к пялящейся на их подразделение страже на стенах:
«— Спустите мост! Откройте эти чёртовы ворота!»
Мост со скрипом опустился, ворота открылись.
Его люди, он это ощущал затылком, все уставились ему в спину. Но сейчас не время предаваться радости или сомнениям: нужно входить. Всем вместе, а не пустив вперёд, как он первоначально планировал, лишь одно отделение «замаскированных» диверсантов.
Они вошли, ворота за их спинами закрылись, загремели цепи вновь поднимаемого моста. Однако никто и не подумал приблизиться к ним с вопросами типа: «Вы кто? И что здесь делаете?!»
Борис почти не верил в происходящее — он боялся, что хотя бы один менталист, проверяющий состояние входящего в крепость контингента, должен стоять на страже у ворот. Но затем он понял: в этом нет необходимости. Ведь при каждом новоприбывшем подразделении имеется и свой менталист! Уже принявший сигнал от Большого Босса, и точно знающий, куда именно должно направиться его подразделение!
А что — прагматично и без суеты организовано всё у лорда Хлодгара.
Ведь посторонний никогда бы не догадался потребовать открыть им — мысленно!
Если честно, он и сам бы не догадался, если б не судьба злосчастных коров. А заботиться о бессловесных тварях его научила мать. Царствие ей Небесное…
Хорошо, получается, что он «попрактиковался». Потому что не отдай он сейчас «приказа» страже ворот — накрылся бы медным тазом их план «лобового», наглого, и «неожидаемого», проникновения! Потому что о штурме пятидесятифутовых стен, или попытках пробить ворота тараном речи явно не шло…
Внутри, на мощённом брусчаткой внутреннем дворе примерно пятьдесят на сто ярдов они продолжили двигаться «не в ногу», однако, так и возглавляемые лордом Борисом, направились сразу в самые большие ворота в стене уже собственно замка, оказавшиеся поблизости, слева. Никто им не препятствовал, а во дворе царила атмосфера спокойной деловитости: немногочисленные ящеры сновали туда-сюда, кто — с пуком копий в руках, кто — с арбалетами, а кто — и с дровами для печей. Да, на стенах у ворот лорд Борис увидел и котлы на таганах, явно со смолой, и груды камней, и вязанки хвороста. Похоже, контингент замка всерьёз готовится к штурму и осаде. И уж здесь рассчитывать на то, что не будет града стрел и копий, не приходится.
Ворота, в которые они вошли, открывались в длинный сводчатый коридор. А поскольку спросить было не у кого, и никаких
