спины вне аггро-радиуса. Наконец, я как заправский ветеран стелс-экшенов беззвучно снял знаком смерти гоблина-лучника, расположившегося на галерее над проходом, и сам занял его позицию, так, чтобы быть вне зоны агрессии пары шаманов с охраной, но видеть их из-за угла.
Долго ждать появления моего преследователя не пришлось. Со стороны выходу раздался шум. Я затаил дыхание, прислушиваясь, но скоро у меня отлегло от сердца: расчет оправдался, это был шум битвы. Моему зомби понадобилась на прохождение всех линий обороны гораздо меньше времени, чем мне. Через пять минут уже раздалось шкрябанье когтей по камням.
Зомби добрался до одиночного шамана. Выглядел он неважно: плоть слезала с него кусками, открывая дорогу колдовскому свечению и превращая его в уродливую новогоднюю елку. Правда, здоровья у него оставалось еще достаточно: задержавшие его стражи сняли едва ли четверть. Шаман стал осыпать мертвяка молниями, но здоровье зомби почти не уменьшалось. Шаман отступал, двигаясь в мою сторону. Надо было не упустить момент. Вот шаман поравнялся со мной. Видимо, зомби все-таки в первую очередь был нацелен на текущую угрозу, и на меня пока внимания не обращал.
Я выстрелил магической стрелой в крайнего гоблинского воина, выдергивая его. За ним потянулась вся группа. Завязался упорный бой живых НПС с мертвым. Мой тщедушный на вид зомби под градом заклинаний шаманов молотил воинов, которые падали один за другим. Наконец, воины кончились, и зомби, у которого осталась еще треть здоровья, принялся за колдунов. Я до последнего сидел, не шелохнувшись, но все-таки жадность взяла свое. Троица живых толково кайтила моего монстра, медленно, но верно откусывая от полоски хитов. Я подравнял ситуацию, срубив наиболее раненого шамана магическими стрелами и получив полноценные 700 опыта.
Оставшись вдвоем, гоблины сникли, и уже через пару минут мертвец загрыз последнего. Что же, пришло время взглянуть в лицо своему кошмару. Я скатился с галереи — не хватало еще, чтобы зомби меня там запер. Здоровье у него оставалось на донышке, но я помнил, что в абсолютных значениях это было не мало.
Мертвец жалобно заревел, увидев меня прямо перед собой, и устремился в атаку. Четыре Изгнания полетели в него одно за другим, оставив лишь жалкую черточку на шкале здоровья. Да когда ж ты сдохнешь, гад?!
Я едва увернулся от удара когтистой лапы, а от прилетевшего вдогонку второго — не смог. Здоровье просело больше, чем на треть, и я, пытаясь сделать кувырок, кубарем укатился подальше от мертвеца. Бросил на остатки маны пару стрелок, но они были что слону дробина.
Я оказался между молотом и наковальней: гоблин теснил меня в глубь подземелья, где ждали еще более продвинутые гоблины. Я сто раз проклял свою жадность. Проход сужался, вскоре станет вовсе негде развернуться. Решив, что уже нечего терять, я с боевым кличем ринулся на гоблина, полосуя мечом воздух перед собой. Открылось второе дыхание, и я крутился вокруг него, как Мохаммед Али на ринге, цепляя его лишь самым кончиком клинка. Хитбар не уменьшался, дальше просто было некуда, но я поймал темп и упрямо продолжал размахивать мечом.
Бум!
Я таки попал под тяжелый удар гоблинской лапы. Вместе с бедной моделькой моего персонажа улетела половина хитов. Я впечатался в каменную стену. Гоблин навис надо мной, занося обе лапы.
— Изыди, нечистый! — провыл я и по рукоять вонзил огненный меч в грудь мертвецу.
Раздался оглушительный стон, фиолетовое сияние мигнуло и погасло.
— П*****.
Следующие четверо суток я посвятил истреблению ни в чем не повинных гоблинов. Квест на очистку кладбища все равно надо было закрывать. Идея взять его качеством провалилась с оглушительным треском, и больше экспериментировать с некромантией желания у меня не возникало и, чувствовал я, возникнет еще не скоро. Так что я налег на количество.
Гоблины возрождались два раза в сутки, и я уже на третий заход выработал рабочую схему: держать за раз двух гоблинских воинов нежитью, а остатки маны тратить на атакующее колдовство. На второй день я набил уже 27 уровень, и под вечер даже прошел тот отряд из пары шаманов с воинами и следующего за ними мини-босса — здоровенного хобгоблина в рогатом шлеме.
Лут с гоблинов валился максимально бестолковый: простое оружие и тяжелая броня, которые были для моей раскачки только во вред, железные и бронзовые украшения, которыми я уже на второй день забил инвентарь, и разнообразные низкоуровневые ингредиенты, вроде грибов и плесени.
Очень печалила необходимость спать на голой земле, особенно жаловалась моя цифровая спина. Каждый раз с вожделением вспоминал ночь, проведенную на мягкой лежанке у гостеприимных хуторян, после которой не было штрафа к выносливости за плохое качество сна. Пришлось оборудовать себе гнездо в выемке скалы над одиночным погостом. Спасибо хоть подаренному плащу, который защищал от холода.
Когда я проснулся в своей лежанке на третий день, у моего логова сидела старостина дочь.
— Ну здравствуй, колдун.
— Привет, — буркнул я, не ожидая от нее ничего хорошего.
— Не сбежал, значит?
— Как видишь. Надо же дело сделать.
— Упертый, — усмехнулась девушка. — Я уж думала, сбежишь, хвост поджав. Больно папенька с братиком на тебя осерчали за то, что ты умертвие за собой приволок.
— Ну извините. Мне самому не сладко пришлось. Но теперь все — вернулся туда, откуда пришел.
Несмотря на издевательский тон девушки, разговор пока, вроде, складывался. Да и я так одичал, что рад был поговорить даже с НПС, тем более, нарисована она была очень симпатичной.
— Да понятное дело, что ты по дурости это учудил. Какой резон тебе было бы его тащить за собой нарочно?
— Угу, — буркнул я. На правду не обижаются.
Девушка мерила меня взглядом, наклонив голову.
— Приглянулся ты мне, колдун. И раз уж ты решил дело до конца довести, помогу тебе, чтобы ты мог нас от нежити избавить.
Я обрадовался очередной подачке от игры.
— Научу тебя заговору от нежити, что меня мать научила.
Северянка предлагает Вам выучить заклинание Изгнание нежити (слово), Некромантия.
Я разочарованно выдохнул.
— Эх, милая девушка, какой бы я был некромант, если бы не знал этого заговора?
Хуторянка поникла.
— Все равно, спасибо тебе за добрые намерения. Да благоволят тебе старый боги, — добавил я, вспомнив, что местные дают обратную связь на отыгрыш. — Кстати, так и не скажешь мне свое имя?
— Что ж, — вновь повеселела она, — такому молодцу скажу. Мара меня зовут. Как богиню смерти. На старом наречии, вроде, значит «покой», «утешение».
Последние слова Мара сопроводила рокерской «козой» перед грудью. У меня щелкнуло.
— Постой, вот ты сейчас
