по большей части необходимая скорее Департаменто Муниторум. Но в целом, внутри роты обращались просто по номеру 226, да и в других случаях обращались тоже кратко по первым цифрам. Также вся информация находилась на униформе и была всегда на виду. Поэтому никакой путаницы не было.
И едва я переоделся, как сразу же наш корабль начал выходить из варпа. В это же время мы уже заняли свои позиции в "Пожирателях, пафосно названных транспортных шаттлов, которые располагались в Цетацеусах, ещё больших транспортных кораблях, аналогах боевых барж космодесанта, только без огромной боевой мощи и десантных капсулах. И как только флот вышел, то наш корабль начал неспешно выдвигаться в сторону очередного мира.
Вперёд вырвались крейсера, стремясь уничтожить станции на орбите, эсминцы навязали неудобный врагу бой, а в довершении издали давал свои залпы гордый линкор. Очередной мир будет очищен и ничто не остановит «Ярость Махария». И пока космодесант по большей части был задействован для установления полного контроля в космосе, проводя абордажные операции, нас уже начали высаживать на самой планете, пока орудия кораблей подавляли планетарную оборону.
В полном молчании мы сидели в «Пожиратели», при чём сразу в бронетранспортёре модели «Горгон», ведь места тут было более чем достаточно. Никто даже слова не обронил, казалось даже, что все кадеты просто перешли в режим ожидания. И хоть лично я продолжал размышлять то над тем, то над другим, но вот что-то мне подсказывало, что другие действительно не думали. Или же…
Я поднял голову и посмотрел на своих товарищей. Я даже не знал их имён, ведь многие из них были из других рот или даже кадетских корпусов. Только номера на их униформе были всегда на виду. Интересно, а о чём они действительно думали? Может быть мысленно молились о том, чтобы их бросили в штыковую на титанов хаоса или хотя бы на роту Пожирателей Миров?
— Мне как-то не по себе, — внутри меня раздался тихий голос Птички, которая старалась не отсвечивать ни в варпе, ни в физическом мире.
— Совсем всё плохо в Имматериуме? — тоже мысленно спросил я.
— Нет, дело даже не в этом, а в… в этом окружении. Всё серое и пустое. Все люди которых мы встречали раньше были полны чувств и эмоций, а здесь… здесь лишь чувство вины и ничего более. В них нет страха за себя, они не переживают за оставленные семьи, не думают о будущем, в них нет сомнений или каких-то терзаний. Нет какого-то контраста, что делает живых… живыми. Ты тоже становишься серым. И надеюсь ты понимаешь, что это плохо.
Я ненадолго замер и задумался над словами Птички, но наш шаттл тряхнуло, загудел двигатель «Горгоны» и в скором времени началась высадка. Наш бронетранспортёр пришёл в движение и впервые тёплые лучи звезды упали на нашу роту. Но никто не поднял головы, чтобы посмотреть на чудо, ценность которого многие не понимают, а кто-то просто уже лишился даже возможности понимать.
Планет в этой системе было несколько, как и наша войсковая группа была довольно крупной. Однако главные силы сосредотачивались на этой планете, где располагался город улей. Наш Корпус уже начал закрепляться и рыть траншеи, как с помощью лопат, так и с помощью специальной техники. Крайзера никто не заставлял спешить, как и в целом к спешке относились отрицательно. И всё же все наши полки молниеносно выполняли приказ за приказом.
Закрепившись на позициях, мы начали ждать пока силы наших союзник сделают тоже самое. Однако уже совсем скоро командующий Корпусом выбрал новую стратегическую цель и оставил в тылу лишь три полка, начав проводить свою личную операцию по захвату и окружению крепостных укреплений культистов Хаоса. Эта операция была оценена комиссаром Рантом как рискованная, но неожиданно получила одобрение инквизитора Георга, представляющего Ордо Малеус. К тому же три полка более чем обеспечили целостность фронта, прикрывая фланги союзников.
Остальные же девять полков начали продвижение вперёд, смыкая тиски и разбивая не успевшие перегруппироваться силы, зачищая проклятые поселения и равняя с землёй всё на своём пути. Лишь окружив позиции предателей Крайзер и другие офицеры Крига слегка успокоились, но благо им хватило благоразумия не идти в атаку. Ведь фронт нужно было выровнять, дождаться союзников, а также защититься от контрнаступления врага, который уже наметил взгляд на образовавшийся выступ.
Комиссар Рант опасался того, что если силы гарнизонов крепости пойдут на прорыв и в этот момент нападут войска врага из города-улья, то Криг может понести не нужные потери и подставить всех. И основания так считать действительно были, ведь важно понимать, что под окружением крепости подразумевалось окружение десятков тысяч квадратных метров, полных бункеров, траншей, ДОТов, мелких населённых пунктов и самой крепости на сто тысяч гарнизона, а также по меньшей мере миллионной группировки, рассредоточенной по всей этой территории.
Это была очень серьёзная сила, даже с учётом того, что от снабжения крепость оказалась отрезана, а сами культисты не могли похвастаться столь же качественным и обширным вооружением, как Имперская Гвардия имеющая в довесок орбитальную поддержку. Но ведь и впереди ещё был целый Неодолимый Крестовый Поход, терять даже треть личного состава было нельзя. И комиссар Рант делал всё, сдерживая порывы Крайзера, считавшего что ценой ста тысяч криговцев он легко возьмёт крепость за неделю даже одним своим полком.
С другой стороны, времени у Империума было мало, угрозы надвигались со всех сторон и Робаут Жиллиман прямо сказал, что нужно восстанавливать Империум как можно быстрее. Если ждать пока флот поймает и уничтожит все вражеские корабли, полностью подавит и уничтожит планетарную оборону, после начнёт орбитальную бомбардировку, которая тоже может занять месяцы, так ещё и в процессе уничтожит всю промышленность этого мира… в общем надо было достигнуть золотой середины, которую умело описал комиссар Рант:
— Нужно начинать действовать как только нам выделят роту космодесанта. Это будет совсем скоро, как только будет захвачена или уничтожена главная орбитальная станция.
Поэтому следующие три дня превратились для нас в скучную рутину. Грохот артиллерии, редкие перемещения вперёд и занятия уничтоженных опорных пунктов отступившего врага, обустройка этих опорных пунктов и снова ожидание… это испытание было самым сложным за всю историю нашего полка и кадетского корпуса.
Нам просто не давали пойти в бой, заставляли ждать чего-то.
