Ознакомительная версия.
Сергей подполз к танку совсем близко, прислушался. В броневой коробке было тихо, дрыхнут небось. И люки задраили для собственной безопасности.
А дальше события стали развиваться не по сценарию лейтенанта. От холодной болотной воды пленный очнулся, ударил ногами Суровихина и стал бить по воде руками. Кононыхин в сердцах еще раз ударил его по голове, утихомиривая, но было уже поздно, немцы в танке услышали шум.
Откинулся люк на башне, из него по плечи высунулся дозорный и выстрелил вверх из ракетницы.
«Все, парней обнаружат и из пулемета посекут!» – понял Сергей. Он метнулся к танку, вскочил на моторно-трансмиссионное отделение, благо – оно низко было, танк в болотистый грунт осел. Из кармана форменных галифе выхватил «лимонку» – так фронтовики называли гранату «Ф-1», вырвал чеку и бросил в открытый люк башни.
Немец ракетчик чутьем понял, что сзади кто-то есть, нырнул внутрь и попытался прикрыть люк, но было уже поздно. У «лимонки» запал срабатывал через две с половиной – три секунды, и этого времени Сергею хватило, чтобы спрыгнуть с танка далеко в сторону.
Внутри танка глухо ахнул взрыв, и из всех щелей повалил дым.
Сергей сдернул с плеча автомат, но это было излишней предосторожностью. Взрыв в бронированной коробке шансов остаться в живых никому не оставил. Осколки рикошетом отскакивали от брони, усиливая свое поражающее действие.
Сергей побежал к болоту. Вода, перелившись в сапоги через край голенища, обожгла ноги холодом. Автомат Сергей держал в поднятой руке и старался идти быстрее по следу, оставленному разведчиками: на болотной ряске был темный след, как на ледяном поле от ледокола.
— Серега, ты? — вдруг услышал он голос Суровихина.
— Я, я.
Видимо, немцы не сразу поняли, что случилось. К танку шел телефонный провод, и, не получив от дозора ответа, они выслали солдат.
Обнаружив убитых, немцы всполошились. Часть солдат побежала к болоту и стала беспорядочно стрелять, другие же побежали в свой тыл. Немцы не знали, куда пошли русские – к своим траншеям или в их тыл.
Группа прекратила движение, и разведчики присели в воду, уйдя в нее по самые ноздри. Пули временами секли камни или звучно шлепались в воду по соседству.
Выпустив по магазину, немцы успокоились, прекратили стрельбу, и группа снова двинулась к русским позициям. Белое исподнее немца стало почти черным от болотного ила и воды.
Через час их окликнули:
— Стой, кто идет?
— Свои, разведка.
Дозор был у самого болота.
Разведчики выбрались на кочковатый берег и упали без сил. В душе они радовались – все целы, невредимы и вернулись с «языком».
А дальше – по траншее и в свой тыл.
Полковая разведка располагалась недалеко от штаба полка. Лейтенант с Кононыхиным отвели пленного к командованию, а Суровихин и Сергей пошли во взвод. Разведчики, отдыхавшие в землянке, тут же поднялись.
— Живы? И «языка» взяли? Как все прошло?
— Пленного в штаб отвели, лейтенант вернется – расскажет.
— Что-то попахивает от вас…
— По уши в болоте сидели.
Нашлись добровольцы, добрые души – они отвели разведчиков к колодцу и обмыли из ведер.
Суровихин и Сергей разделись донага – кого стесняться? Темно еще, солнце не встало, только полоска серая на востоке появилась, и женщин нет. Потом обмундирование свое в корыте сполоснули и на веревке перед землянкой сушиться развесили. А тут и лейтенант с Кононыхиным вернулись. Лейтенант был очень доволен итогами разведки:
— Командира минометной батареи взяли. Невелика птица, но и не рядовой. Разговорился, язык распустил – начальник штаба только успевал на карте отметки делать. Тем, кто со мной в немецкий тыл ходил, разрешаю отдыхать. Всем остальным – на занятия. Старшина, проследишь!
— Так точно!
Старшина был из старых служак, прошедших финскую кампанию. Устав знал, порядок во взводе поддерживал, мужиком был хозяйственным. Но в немецкий тыл не ходил, староват он уже был для этого. Там молодые нужны, выносливые, с хорошей реакцией.
Ах, с каким удовольствием Сергей растянулся на своем топчане! В землянке было сумрачно, окон нет, тихо.
Спали они до обеда, когда разбудил старшина. Он самолично принес с полковой кухни четыре котелка – обед для ходивших в поиск. Из «сидора» вытащил хлеб, фляжку с водкой и пачку папирос – добавка к офицерскому пайку лейтенанта. Рядовые, сержанты и старшины получали махорку, вот только с бумагой для самокруток было сложно, и они обычно использовали зачитанные до дыр газеты или немецкие листовки с призывами сдаваться в плен доблестной германской армии, которые немцы иногда сбрасывали с самолетов. Листовки рвали на четыре части, поскольку если их находили целыми, у бойцов были неприятности.
Разведчики поели горяченького, выпили по сто грамм водки – «наркомовские», как говорили тогда. Потом лейтенант собрал всех разведчиков и сделал разбор рейда. Так во взводе делалось всегда, в другой раз учтут, чтобы не наступить на одни и те же грабли повторно.
Ошибка была, и допустили ее разведчики с опытом. Связав пленному руки, они не связали ему ноги. Благо – кляп держался хорошо, надежно, и потому заорать немец не смог. А Сергей мысленно отметил предусмотрительность лейтенанта. Не пошли Иванов его, Сергея, к танку – может быть, они бы все сейчас лежали в болоте.
Солдаты слушали о ходе рейда внимательно, знали – потом пригодится.
Несколько дней разведчиков не трогали, они даже пополнение из двух человек получили – лейтенант успел отобрать двоих из пехоты. Старослужащие начали новичков в курс дела вводить, натаскивать.
По результатам авиаразведки были получены сведения о переброске немцами войск – немецкое командование готовило наступление. И лейтенант Иванов получил новое задание – взорвать в немецком тылу железнодорожный мост. Для этого разведчикам придавался сапер и со склада выдали взрывчатку. Обычно такие глубокие рейды, да еще с диверсией в чужом тылу, исполняли дивизионные, а не полковые разведчики. Лейтенант в душе был противником этого рейда, подготовка у его разведчиков была не та, но против приказа не попрешь. А в дивизионной разведке некоторые и язык немецкий знали и немецкую форму зачастую использовали.
Лейтенант начал формировать группу. Из-за важности задания он решил возглавить ее сам. Вторым был сапер. После некоторых раздумий лейтенант включил в группу ефрейтора Синицына, Сергея и Суровихина.
Поскольку рейд предполагался не на один день, поскольку железнодорожный мост был в тридцати километрах от линии фронта и за ночь бойцы никак не могли обернуться, с собой брали сухой паек и побольше патронов.
Ознакомительная версия.
