Ознакомительная версия.
Деревяшку — в рот. Резинку — под затылок. Чтобы лучше держалось? Чтобы раненый язык себе не откусил? Егор начинал понимать предназначение странной вещицы. Но вот насчет всего остального…
Что за фигня творится? Какого хрена, спрашивается, эти двое вздумали устраивать лазарет на карантинной платформе?
— Эй, док! Что с вашим майором-то? — Егор опасливо наблюдал за отключившимся пациентом.
После того что случилось с Кириллом Васильевичем, было чего опасаться. А ну как в этом типе тоже метаморф засел? А ну как дрянь какая-нибудь прямо из-под повязок сейчас полезет?
— Не волнуйтесь, — быстрый проницательный взгляд штатского скользнул по Егору. Док правильно оценил его реакцию. — Он незаразный. И метаморфов в нем нет.
— А что есть?
— Просто яд. Два дня назад его ужалил интродукт.
— «Просто яд»? — Егор хмыкнул. — А в шприце просто противоядие?
— Не совсем, — док, подняв иглу, брызнул из шприца, выдавливая воздух. — Как такового противоядия от яда интродуктов пока не изобрели. Это комплексная сыворотка на основе крови некоторых ядовитых интродуктивных видов. Такой препарат лишь замедляет реакцию, но не останавливает ее. Только вводить его нужно своевременно. Пока пациент еще жив.
«М-да, хорошенькое замечаньице…» — подумал Егор.
— Мариночка… — док обернулся к веснушчатой русоволосой помощнице, — который раз мы уже сегодня колем? Пятый или шестой?
— Пятый.
— Хорошо…
Егор удивленно поднял бровь. Пять раз по десять кубов какой-то зеленой мерзости за один день — это хорошо?
— До Москвы дотянуть должен, — закончил док. С этими словами он быстро и точно всадил иглу в шею майора. Туда, где слабо пульсировали отметины от предыдущих уколов.
Док впрыснул все содержимое шприца до капли. Извлек иглу. Отступил в сторону. Как показалось Егору — даже слишком поспешно.
Секунду или две ничего не происходило.
— Крепче держи! — зло прошипела Марина.
— Да, — кивнул док Егору, — пожалуйста, покрепче.
Потом началось…
Майор дико выл и грыз вставленную в зубы палку. Дугой выгибал спину, как припадочный бился затылком сначала о броню вагона, затем, повалившись на платформу и повалив их с Мариной, — об асфальт. Дергал руками и сучил ногами.
Егор матерился вовсю. Он не представлял даже, что люди могут быть настолько сильными! Тем более раненые люди, отравленные неизвестным ядом и находящиеся практически при смерти. Лишь навалившись на майора всем телом, Егор сумел удержать ту его руку и ногу, за которые отвечал. Как с другими двумя конечностями справлялась красавица Марина, он не знал. Но как-то справлялась.
К счастью, приступ продолжался недолго. Не прошло и минуты, а майор уже неподвижно лежал на асфальте.
Марина аккуратно вытащила обслюнявленную и изжеванную деревяшку на резинке.
— Мертв? — спросил Егор. — Опоздали?
— Жив, — ответил док. — Пока еще жив. Минут через пять начнет приходить в себя.
Значит, «пока еще»…
— Еще два-три приступа организм выдержит, — словно угадал мысли Егора штатский очкарик. — Должен, во всяком случае.
— А потом?
— Потом — все.
— А зачем тогда вообще майора мучить? — нахмурился Егор. — Дали бы сразу мужику умереть спокойно.
Тем более что в Кольце он даром такой никому не нужен. Или все же нужен, раз вокруг него такая свистопляска крутится. Но если нужен, то для чего?
— Не могу, — с какой-то детской наивно-виноватой улыбкой док развел руками. — Я не имею нрава позволить ему умереть. Во-первых, он опытный командир бронепоезда. Если бы не майор, может быть, мы вообще сюда не доехали бы.
— А во-вторых? Ведь вы же уже доехали…
Док вздохнул:
— После смерти жертвы яд интродуктов слишком быстро разлагается. А мне нужно довезти образец до стационарной лаборатории.
— Образец? В смысле — яд?
— Именно так. Яд хотя бы одного интродуктивного подвида в активной стадии воздействия на человеческий организм.
— Так это что же получается… — ужаснулся Егор. — Майор ваш — что-то вроде инкубатора?
— Он — контейнер, если быть точнее. Живой контейнер для перевозки ценного материала.
Ну надо же! Док даже не стесняется об этом говорить. Даже при майоре. Хотя тот вряд ли сейчас что-то слышит: майор все еще находится в отключке…
— А он сам-то об этом знает? — кивнул Егор на раненого.
— Ну-у-у, командиру положено знать почти все. — Уклончиво ответил док.
И понимай как хочешь…
— Так знает или нет?
— Посудите сами, зачем ему об этом знать? Легче ему будет, что ли?
«Что легче — это вряд ли», — мысленно согласился Егор.
И все-таки этот скользкий тип с мягкой улыбкой маньяка нравился ему все меньше и меньше.
— Возможно, на основе яда, который сейчас находится в организме майора, удастся разработать противоядие хотя бы выборочного действия, — снова заговорил док. — Это спасло бы немало жизней.
Такие правильные, громкие слова, но… Егор пожал плечами. Ему бы, к примеру, совсем не хотелось оказаться на месте майора. И он был бы категорически против, чтобы такие слова говорили в его адрес.
По прошествии пяти минут раненый действительно очнулся. Даже сумел подняться на ноги. При помощи Марины майор кое-как добрался до двери штабного вагона.
Егор только покачал головой вслед девушке. Вот только что она с ним на пару прижимала бьющегося в судорогах бедолагу к асфальту, а теперь с материнской заботливостью сопровождает в вагон. И ведь при этом Марина знает, что майор — всего лишь ходячая колба с ценным научным материалом.
— Кто это? — спросил Егор, кивком указав на Марину.
— Где? Ах, Мариночка? Моя ассистентка. — По лицу дока скользнула непонятная улыбка.
— Да? — Егор тоже хмыкнул. — И в чем же она ассистирует?
— Не в том, о чем вы подумали, — поджал губы док. — Она толковая помощница в научной работе, хороший медик и… Ну и неплохой телохранитель тоже.
— Это я уже понял, — Егор задумчиво потер скулу, в которую не так давно упирался ствол Мариночкиного автомата.
…Карантин сняли не сразу. Далеко не сразу. Поезд осмотрели трижды. С особым тщанием. Снаружи осмотрели. Потом — изнутри. Простукали и расковыряли каждый подозрительный сантиметр. Но док оказался прав: интродуктов на вагонах больше не было. Ни метаморфов, ни каких-либо других тварей.
Командира бронепоезда по настоянию заместителя начальника станции и к возмущению дока осмотрели тоже. Осмотр проводил тот самый медбрат, который сам чуть не остался без руки. К счастью, станционный медик быстро пришел в себя после пережитого шока, а рана, нанесенная метаморфом, оказалась не очень серьезной. С такими ранами со службы не выгоняют. Словно стараясь показать окружающим, что его профессиональные навыки ни в коей мере не пострадали, медбрат снимал чужую повязку, ловко работая своей перебинтованной кистью.
Ознакомительная версия.
