Не знаю, Фреон, зачем ты нас из небытия выдернул, и почему так этого хотел. И за что так разозлился… жаль, ушел, даже не захотел выслушать. Хип — девчонка честная, и если что умерло в душе, и сама врать не станет, и мне не позволит. Все — значит все… долгую дорогу по Зоне мы с ней прошли, но конец, видимо, есть у любого пути.
Сколько сидел я у гнилой фанерной стенки, точно не знаю, но, когда очнулся от невеселых, тягучих мыслей, за окном заметно стемнело. Искать надежное укрытие на ночь было, пожалуй, поздновато, да и хуторок этот, точно помню, не имел ни надежного сухого погреба, ни достаточно крепкого чердака — доски везде погнили, местами осыпавшись даже под собственным весом. Да уж… хоть и не отличаешься ты, Лунь, умом и сообразительностью подобно другой, пусть и фантастической, птице, сколько раз имел ты сомнительное удовольствие убеждаться в собственной дурости, однако это уже ни в какие ворота, как говориться. Хутор в несколько домов, насквозь гнилых, с обваленными стенами из раскрошившихся бревен, два погреба, в ближайшем из которых на полметра «холодца». В другом вообще какая-то непонятная дрянь цвета свежей нефти, и в ней трехлитровые банки с давно превратившимися в желто-бурую массу соленьями плавают. Странно, что не полопались за столько-то лет, даже вроде крышки почти не заржавели, единственно, вздулись немного, на некоторых даже отскочили. И банки все целые, хоть и грязные до черноты, а вот химически стойкий щуп вместе с пробиркой так бойко начал растворяться, что я едва успел от него руку отдернуть. Помню это задание «ботаников». Одно из последних оно было, когда мы с Хип на костюмы зарабатывали… мы с Хип… хм.
Окончательно отогнав от себя посторонние мысли, я осмотрелся. Неудачно «выбрано» место, слов нет… да, из всего хуторка единственный кирпичный домик, более-менее сохранившийся, даже крыша еще не провалилась, однако окна широкие, на все четыре стороны света, и, в какую комнату не зайди, отовсюду открыт хоть для выстрела, хоть для броска. Огонь не разведешь — ночи в Темной долине непроглядные, что уж говорить, если здесь даже днем сумерки. В окошко дома светить будет на километры, а в Зоне огонек, может, и отгонит слабое зверье, но вот сильных тварей даже издалека привлечет. Нельзя ночью с костром, если ты один. Единственный выход — затаиться где-нибудь в крепком углу, чтоб, если что, была прикрыта спина. И сидеть всю ночь тише воды и ниже травы, положив на колени дробовик, рядом, к бедру, фонарь, чтобы разом включить его при малейшем подозрительном шорохе, а то и просто бить на слух, не теряя время на то, чтоб ослепить тварь внезапным, мощным лучом света. Не факт ведь, что ослепишь — тут хватает уродцев, уродов и уродищ, у которых даже и зрения-то нет.
Поэтому во всех оконных проемах я растянул тонкую, прочную нить, моток которой всегда носил с собой, соединив ее с крошечными проволочными чеками «спичек» — небольших пиротехнических штуковин, по форме и размеру мало отличающихся от своих деревянных тезок. «Спичка» присобачивалась к любой подходящей поверхности кусочком изоленты или просто втыкалась в трещину на стене, утром так же просто снималась и укладывалась в коробку. Усилие на выдергивание проволочного колечка было незначительным, и стоило только потревожить нитку, как крошечная «сигналка» с громким жужжанием превращалась в кисть яркого желтого огня. Горела она всего четыре-пять секунд, однако и этого времени хватало, чтобы понять, кто заявился «на огонек», и, ежели гость был незваным, встретить его картечью из «сайги». Появились «спички» относительно недавно, популярности у военных не получили, однако сталкеры скупали их очень охотно. Растяжка с гранатой в качестве страховки была куда проблематичнее — и вес лишний таскать приходится, и польза сомнительная, осколки, бывало, куда угодно летели, но только не в мутанта, на растяжку напоровшегося. Да и сами сталкеры, бывало, подрывались даже на своих «секретах» — народ в Зону всякий прет, и некоторые так вообще без понятия, что такое есть граната и как с ней грамотно обращаться. Новички редко из Зоны возвращались, ветераны «карманную артиллерию» не особенно жаловали, драки между группировками и массовые зачистки бандитов случались далеко не каждый день. Потому и валялись у торгашей ящики с гранатами, бывало что и годами — товар этот в Зоне был почти не востребован, редко какой одиночка таскал с собой парочку эргэдэшек или тяжелую, рубчатую эфку, от которой здесь, пожалуй, самому опасности больше, чем супостатам. Нет, ну их, эти растяжки… и грохоту много, и пыли, и самому осколками недолго получить, ежели вот в таком доме прячешься, или схрон метр на метр. То ли дело — «спички»…
На оборудование сигнализации ушло двадцать минут и дюжина «спичек», после чего я забрался на растрескавшуюся, в пятнах старой копоти «русскую печь», устроившись так, чтоб иметь возможно более широкий обзор. Спать мне, конечно же, не придется — для сталкера одиночки сон в таком вот «убежище» роскошь непозволительная. «Спички» это, конечно, хорошо, но на «кислотный туман» или «газировку» они не отреагируют. А в Темной долине из северных низин очень даже запросто может принести ветром эту пакость, и, пока проснешься, да откашляешься, концентрация отравы может стать уже трижды смертельной.
Ну, а пока не стемнело, проведем ревизию припасов. Рюкзак оказался на месте со всем содержимым, Монолит, видно, вернул нас в той же комплектации, как и забирал, но я уже почти не помню, что в нем есть, чего нет. И оружие проверить надо обязательно. С него и начнем.
Штурмовая «сайга», наверное, один из лучших наших дробовиков, не подводила меня еще никогда. Качество и функциональность этой модели, в которой были учтены и давно исправлены все «детские» болезни, значительно превосходили все известные мне импортные стволы. Сталкеры, уважавшие юсовские «помповики», иногда спрашивали, отчего это я не приобрету более «серьезную пушку», и пожимали плечами, когда я говорил, что меня и эта устраивает. Завелась такая мода с недавних пор, особенно у новичков — хаять отечественное оружие. Мол, и подгонка никакая, и люфты, и стреляет черт-те куда, но только не в цель, и корявое, словно топором вырубленное. Посидят, у костра, поругаются, а потом «калаши» да «бизоны» подберут и расходятся по своим делам. И что характерно, в Зоне хватает и натовских стволов, даже сверхнавороченные комплексы FN достать не проблема, были бы финансы, однако, как ходил сталкер со своим «Калашниковым», так и ходить будет. Не потому даже, что наш автомат дешевле — грамотный бродяга на оружии никогда экономить не станет, скорее, все с себя продаст, но ствол обязательно возьмет надежный и качественный. Который точно не подведет. Ну а что гундят у костра, так это у нашего, отечественного сталкера святое дело. У торговцев, вон, заранее заказы оформляются на старые модели «калашей», что под 7.62 заточены, говорят, не ствол, а песня, и он один стоит у перекупщиков как целый комплект снаряжения. Патронов-то море с советских времен осталось, на Армейских складах, говорят, несколько тонн из того, что нашли, а вот АК под них давно редкостью стали. Хотя в Зоне ох как бы пригодились — калибр для местных тварей серьезный, с малоимпульсными патронами даже в сравнение не идет. Потому и не таскаю я с собой автомат… он, может, кому и привычнее, удобней, дальность там, точность с гладкостволом, конечно, не сравнишь, но попробуйте отстрелять из автомата стайку тушканов в темном коридоре или отбиться от мельтешащих вокруг слепышей. «Долганы» сетовали, что малокалиберная пуля того же чернобыльского пса насквозь прошивает и дальше летит, а на тварюге даже крови не видно — как кидалась, так и кидается. То ли дело в нее мелкой дробью в упор — рвет почти пополам. Или картечью в стаю на подходах, да не просто так, а очередью. Десять патронов двенадцатого калибра в увеличенном магазине, соответственно девяносто картечин, считай, разом, да если еще и в связках — те же слепыши в суповые наборы превращаются, псевдособак никакая живучесть не спасает…
