Продолжая осматривать этаж, мысленно поблагодарил Молнию за инициативу. В конце концов, главной своей задачей он всегда считал исследование внешнего мира. Конечно, на пользу Кремля, как бы к нему сейчас ни относились земляки. Отстраниться от обиды и злости — и искать, запоминать, делать выводы. Это то малое, что он может сделать для своей крохотной родины.
Оглядевшись, поискал взглядом Хельгу. Та задумчиво смотрела в окно. Устройство варварской крепости ее интересовало мало. Книжник подошел к ней, повлек за собой. Давно забытое ощущение — тонкая, но сильная ладонь послушно легла в его руку. Правы древние, давно уже почившие, авторы пожелтевших книг: только рядом с опасностью так обнажаются чувства, и на первый план выходит настоящее. Сомнения, ревность, зависть и прочая шелуха не выдерживают близости смерти.
А здесь смерть повсюду. Доказательство тому — десятки черепов, слепо уставившихся на людей пустыми глазницами. Черепа здесь везде: валялись в углах, как закатившиеся мячи, грудились пирамидами, стояли в кружок со спиленными крышками — в роли чашек, висели под потолком на высушенных жилах в виде светильников — таких было больше всего. При виде всего этого становилось понятно: найти общий язык с нео людям будет непросто.
Если вообще возможно.
— Идите сюда! — донеслось со стороны лестницы. — Я тут такое нашла…
Этажи в крепости Ззаргов были понятием условным. Перекрытия во многих местах обвалились, и верхние этажи превратились в галереи, подняться к которым можно было не только по изначальным лестничным пролетам, но и по самодельным деревянным лестницам и пандусам, сооруженным нынешними обитателями. По такой наклонной конструкции и взбирался теперь Книжник, закинув арбалет за спину, рискуя свалиться и свернуть себе шею. Обилие грубых веревок, сплетенных из лиан и высохшего плюща, придавало внутреннему убранству крепости сходство с обезьянником. Это было не далеко от истины: в Кремле предполагали, что нео появились в результате деградации людского генотипа, «прыжка» на ступеньку ниже по эволюционной лестнице. Сами нео так не считали. Более того, полагали себя более совершенными, «новыми людьми», откуда и пошло сокращенное наименование. Что ж, чувство собственной исключительности — прекрасная психологическая защита от убогой действительности.
Книжник выбрался на новый уровень, помог подняться Хельге. В большой пролом под ногами летели мутные капли. Что там, наверху, могло протекать — непонятно. Дождя вроде давно не было. Чуть в стороне, глядя в глубину большого зала, стояла Молния. Заметив подошедших, молча указала куда-то перед собой.
— Ну, что тут у тебя? — спросил Книжник. И тут же узрел ответ на собственный вопрос.
Увиденное было не менее впечатляющим, чем то, что творилось внизу. Собственно, нечего особенного и не было. Просто от самых ног Молнии к потолку уходила огромная куча… Нет, на этот раз не костей и объедков.
Вещей. Предметов старого, давно погибшего мира. Никогда еще Книжник не видел столько свидетельств былой материальной культуры, собранных вместе, да еще в таком обезоруживающем хаосе. Чего здесь только не было: древние телевизоры, утюги, светильники, чайники, велосипеды, разнообразная оргтехника — от компьютерных системных блоков до телефонов и копировальных аппаратов. Самая разнообразная посуда, тазы и кадки, ржавая ванна, пластиковые ящики из-под бутылок, микроволновая печь, канистры, пылесосы, огнетушитель, груды канцелярских принадлежностей (их почему-то особенно много). Был даже невесть откуда взявшийся трехглазый светофор с подбитым «зеленым светом».
Куклы. Их было больше всего. Самые разные — от полусгнивших мягких, до пластиковых и даже фарфоровых. Но поражало даже не это дикое количество игрушек.
Все куклы были разбиты. Изрезаны, изломаны, выпотрошены, четвертованы и обезглавлены. Присмотревшись, Книжник понял, что издевательствам подверглись не только игрушки. Похоже, все предметы человеческого обихода здесь методично и тщательно уничтожались.
Могло показаться, что нео поступали как дети, ломающие свои игрушки из природного любопытства. Но вдруг Книжника осенило:
— Это же храм!
— Что? — вздрогнула Хельга, пораженная увиденным не меньше его.
— Храм, — мрачно повторил семинарист. — Видишь — жертвы приносят. И не просто каким-то богам. Они глумятся над нашим погибшим миром…
— Зачем? — с любопытством спросила Молния.
Книжник не ответил. Только сейчас он заметил то, что не видел на фоне всего этого пестрого многообразия предметов. Манекен — обыкновенный манекен, какие в былые времена, говорят, заполоняли витрины магазинов. Только вот этот был… распят. Распят на двух перекрещенных лыжах, прибитых к стене заостренными кусками арматуры. Причем для того, чтобы придать фигуре надлежащее положение, мутам пришлось отломать ей руки. Теперь раскинутые в сторону пластиковые обрубки были прикручены к лыжинам обрывками лиан. Искусственная улыбка на облезлом лице манекена выглядела неприятно. Даже жутко становилось от этой пародии на христианское распятие, какие в ходу у кремлевских. Только вот смеха это зрелище совсем не вызывало. Тело манекена было закопчено и оплавлено. Не хотелось даже думать о том, что делали проклятые муты со своим нелепым «распятием».
— Пойдем отсюда, — тихо попросила Хельга. — Ну что, малышка…
Обернулась к Молнии:
— А… Где она?
Девочки рядом не было. Словно та растворилась в воздухе.
— Может, вниз спустилась? — предположил Книжник. — Вот же… неугомонная!
Взгляд его выхватил темный боковой проход, наполовину закрытый грудой хлама. Пожалуй, любопытная девчонка могла прошмыгнуть только туда, больше некуда.
— Эй, Молния! — позвал он. — Ты там?
Ответа не было. Книжник машинально вытер рукавом пот со лба, поднял на изготовку арбалет и осторожно направился в сторону прохода. Хельга не отставала. Перебравшись через завал из мертвых компьютерных мониторов, факсов, акустических колонок и чуть не запутавшись в бесчисленных проводах, паутиной пронизывавших груду старья, они оказались в соседнем помещении.
— Где они только все это понаходили? — ворчал Книжник, выдергивая ногу из пут витого телефонного шнура. — И зачем делали такие странные кабели — сплошь завитушками? Не для того же, чтоб людей ими ловить!
Новое помещение было освещено хуже, и потребовалось время, чтобы привыкнуть к полумраку. Но и без того ясно: девочки здесь нет.
— Наверное, дальше пошла, — решила Хельга. — Видимо, там сквозной проход…
Книжник неразборчиво буркнул в ответ. Совсем не улыбалось идти туда, в темноту, откуда, казалось, доносилось подозрительное шуршание. Чертова девчонка! Что ей неймется? И почему он обязан ходить за ней, будто нянька?!
