— Да нет, специально кусать Маня не сможет. Просто игручий больно, — немножко фальшиво успокоил меня орк.
Но меня озаботило другое. Во-первых, у меня нет упряжи. Во-вторых, где держать зверя? Не в моей же пристройке? Впрочем, о домике для песика пусть Апа-Шер думает, а вот седло нужно.
— Про упряжь Гырбаш-князь ничего не говорил? — спросил я.
— Как не говорил? Вон, на крюке висит.
Я посмотрел туда, куда показал орк. Действительно, с крюка рядом с входом свешивался пучок ремней.
«Интересно, что я с этими девайсами делать буду? Хоть бы инструкцию какую приложили, — подумал я. — Не, надо сначала с хвостатым договориться…»
Гиено-волк, еще пару раз попробовав на прочность ограду, начал кружить по вольеру. Заходить к нему очень не хотелось. Нет, я собак, конечно, люблю! Но не такого размера. И настроение у песика не особо подходящее для первого знакомства…
Краем глаза я заметил, что из-за соседней изгороди за нами подсматривают пара десятков орков. Откуда взялись — не знаю. Вроде, когда мы шли, никого не было. А тут набежали… цирк им тут, что ли?
Приготовившись быть съеденным, я медленно распутал веревку на двери и так же медленно вошел в загон. Утешала только одна мысль: если меня сразу не загрызут до смерти, у Апа-Шер есть великолепные обезболивающие.
Гиено-волк внимательно следил за моими действиями. Я запер за собой дверцу. Зверь замер.
«Выжидает, когда я окажусь на расстоянии, доступном для его зубов?» — подумал я.
Однако виду не подал. Посмотрел на этого Маню, пожал плечами и уселся в углу загона. Если не знаешь, что делать, лучше ничего не делать.
От волнения у меня вдруг разыгрался зверский аппетит. Вспомнив, что еще утром Жужука насыпала мне в карман «китикета», как я называл про себя сладкие шарики из перемолотых в муку сушеных ягод и меда, я вытащил горсть лакомства и начал жевать.
Гиено-волк втянул носом воздух и словно задумался.
К моему удивлению, через какое-то время зверь потянулся ко мне мордой, словно принюхиваясь. Потом вдруг притих, уселся на свой куцый хвостик и стал внимательно следить за моими действиями.
— Хочешь? — я протянул к гиено-волку ладонь с дюжиной сладких шариков.
Одним движением языка слизнув их, зверь вопросительно взглянул на меня.
— И чего ты, парень, буянил? — как можно спокойнее сказал я.
Вряд ли гиено-волк мог сказать что-то вразумительное. На такие вопросы порой не способны ответить и те, кому дана членораздельная речь. Но зверь, кажется, был сообразительнее многих двуногих. Он так посмотрел на меня, вздохнул и закатил глаза к небу. Я понял, что все выходки этого серо-серебристого красавца — от скуки. Лихо ему целыми днями сидеть в загоне. Хочется удрать подальше и отправиться на приключения.
— Ну, приключений, наверное, тебе хватит, — почему-то вдруг совершенно серьезно сказал я. — Я строем со всеми скакать не буду. Только давай договоримся: ты будешь меня слушаться. Все-таки я старше и умнее. Хорошо?
Зверь понимающе кивнул.
— Чего? — не понял я. — Согласен, что ли?
Гиено-волк снова кивнул.
У меня возникло явственное ощущение, что зверь не только понимает орочий язык, но пытается отвечать.
— А погулять хочешь?
От слова «гулять» Маню подбросило на месте. Он пару раз крутанулся вокруг своей оси и улегся в позе сфинкса.
— Думаешь, я знаю, как тебя седлать? — тихонько сказал я, чтобы не слышали заинтересованные орки, которые уже не прятались за забором, а облепили всю клетку. — Не, родной, поедем так!
Я открыл калитку. Маня вроде не предпринимал попыток удрать, лишь внимательно поглядывал за моими действиями. Так же неспешно я вернулся к гиено-волку и уселся ему на загривок.
Со стороны езда на гиено-волках казалась сложным акробатическим упражнением. Но на самом деле сидеть было достаточно удобно. Правда, я чуть не врезался головой в верхний косяк двери, хорошо, вовремя сообразил пригнуться и обнять скакуна за шею.
В три прыжка Маня оказался на улице, а там, ошалев от свободы, помчался куда глаза глядят.
Когда городок скрылся за холмами, я обрадовался, что еще не обедал. Иначе обед мог оказаться разбросан по степи. При этом я абсолютно не имел представления, как командовать гиено-волками. Молодые воины что-то кричали, атакуя «условного противника», но что — я так толком и не понял. Было ясно только одно: звери слушают голос наездника.
— И долго ты собираешься резвиться? — спросил я Маню.
Ноль реакции.
— Может, хватит? Или ты к соседям в гости собрался?
То же самое.
— Да стой ты, скотина ушастая! — не выдержал я.
Маня резко затормозил — так что я со всего размаху скатился через его голову на землю. Хорошо еще старые айкидошные навыки не подвели — а то мог и костей не собрать.
— Сволочь! — высказал я свое мнение моему «транспортному средству».
Гиено-волк сидел и довольно ухмылялся, глядя, как я вытряхиваю из-за шиворота сухую траву.
— В общем, так, — продолжил я воспитательную беседу. — Ты — ездовой волк. Тебя мне подарили. Нравится, не нравится, но теперь ты уже никуда не денешься и должен меня слушаться. Обещал слушаться? Обещал. Вот и делай то, что тебе говорят. Иначе — никаких прогулок. Вообще на тебя обижусь и подходить к тебе не буду. И не надо мне тут башкой трясти. По глазам вижу, что ты не только команды понимаешь. Сейчас мы едем домой — я жрать хочу. А вечером опять отправимся на прогулку. Дошло?
Маня тяжело вздохнул и улегся, позволяя мне забраться на загривок. Понуро опустив голову, гиено-волк затрусил в том направлении, откуда мы прискакали. Я тем временем пытался понять, почему он меня слушается. Магия, что ли? Или действие той жидкости, что старуха мне на голову вылила? Или и то, и другое вместе? В общем, зверь вел себя так, словно был твердо уверен в моем праве командовать им. Хотя я на его месте быстренько перекусил бы мелкому наглому созданию — то есть мне — глотку и отправился по своим делам…
Возле околицы нас встречала чуть ли не вся княжеская дружина. Маня покосился на галдящих орков, поднял голову и зашагал гордо, как по струнке.
— Багыр дед, — услышал я за спиной. — Колдун!
— Верно, колдун!
Но комплименты меня не интересовали. Предстояло еще разобраться с упряжью, а я вообще не знал, что с ней делать. К счастью, возле загона нас встретил сам Гырбаш-князь:
— И что это ты, братишка, охлюпкой ездишь?
Чего не люблю — это врать. Поэтому я совершенно честно объяснил князю, что никогда в жизни не седлал ездовых волков. Не доводилось. До этого я краем уха слышал, что поречные орки сражаются пешими. Поэтому мой более короткий, чем местные сабли, ятаган никого не удивил.
