Владимир Лебедев
Хроники призрака
Хроника I
Тарсонис: Железка с начинкой
Как же все-таки права народная мудрость: что имеем, не храним, потерявши — плачем. Думал ли я, что однажды какая-то железка с начинкой будет значить для меня больше, чем все в мире и вся моя жизнь вместе взятые? Не доводилось. Однако сейчас, когда я в западне, есть повод и подумать и поплакать.
Я в ловушке. Ни сбежать, ни сдаться, ни дорого продать свою жизнь. И весь сыр-бор из-за одной сущей безделицы, одной-единственной пустяковины, которую я умудрился банальным образом посеять.
Патрон к карабину… Железка с начинкой. На войне подобного добра навалом. Но эта штуковина оказалась тем самым моментом истины, что определяет будущее. И имеет все шансы стать итоговой чертой под моей жизнью.
В этот миг, на грани жизни и смерти, помимо этой вещицы у меня не было альтернатив. Последний патрон…
Который я потерял.
Потерял его прямо вот тут, на пятачке разбитого войной гостиничного номера, среди руин пылающего города. Города, что затерялся на охваченном инопланетной заразой континенте. На континенте, что ввергнут в хаос войны, охватившей всю планету. В звездной системе, потерянной людьми в бездонной черноте бескрайнего космоса стараниями инопланетных чужаков…
Я вздрогнул. Сознание медленно возвращалось из глубин разгоряченного бреда. Кажется, на улице взорвалось что-то серьезное. Видимо здание хорошо так встряхнуло, раз я пришел в чувство. Да и грохот, сто пудов, был неслабым.
Где я?
Помещение купалась в красном свете. Наверное, на улице поздний вечер. Скорей всего так и есть, ибо небо пылает также, как оно пылало поздними вечерами, когда я ребенком любовался закатом…
И все-таки где я?
Комната. Я лежу на полу в гостиничном номере. Каким ветром меня сюда занесло, что-то никак не припомню. Помню только страшную резню… мясорубку… Впрочем, какой сейчас толк от воспоминаний. Определиться, что делать дальше, вот что важно. Жизненно необходимо.
Так или иначе, номер в свое время был весьма приличный. Кровать-аэродром на полкомнаты, стены в сплошных садинках, картинках и сувенирчиках. Все дорогое и роскошное … «Плазма» на всю стену, вычурные кресла, пуфики-шмуфики, шелковые простыни, ковры с ворсом длиной со средний палец… Бар. Сейчас без бара ни один номер не обходится. Железно. Винный букет, само собой, не на один десяток тысяч кредитов… В ванной комнате наверняка джакузи и ванна наполненная шампанским с лепестками роз. Но по мне главная роскошь — это огромное зеркало. То самое, что… висело над кроватью.
В том то и дело, что оно когда-то там висело. Ну, может быть еще неделю назад. Теперь зеркальные осколки иссекли шелковые простыни, распороли дорогие кресла, раскромсали пуфики-шмуфики, и оставили безобразные следы на идеальных стенах — вроде как новое дизайнерское решение взамен картинок и сувенирчиков.
Я совсем забыл об окне. Хотя понимаю почему — потому что его просто не было. Зияющую дыру, вкупе с разбросанными вокруг кусками арматуры, бесчисленными осколками сверхдорогой облицовки и стекла трудно посчитать окном. А вот что в дыре …
Сейчас выясню, что там.
Я с трудом поднялся на ноги. Осмотрел себя. Ну что ж… Легкий скафандр-хамелеон видывал и лучшие дни. Композитный материал «брони» потерял, так сказать, товарный вид. Вмятины, царапины, заплатки герметика. На левом боку особенно большая «заплата» с потеками крови. Слава богам, ни одной открытой дыры… Герметичность не нарушена. На зубах что-то противно скрипнуло. Голова чуть не раскололась от боли. Морщась, я попробовал пошевелить опухшим языком и разлепить запекшиеся губы. Левая рука на автомате потянулась к сенсорным контактам на воротнике скафа. Одно касание, и вот, мои губы обхватывают появившуюся трубочку. Зубы… ох… обломки зубов, сдавливают конец трубки, и живительная влага хлынула в мое горло, наполняя энергией измученное тело.
Закончив питание, я снова вспомнил об окне. О той дыре, что от него осталась. Почему-то оно волновало меня больше, чем, например, даже то, кто я и что я тут забыл. В этом брошенном богами месте.
Ах да, одну вещь я помнил совершенно точно. Где-то здесь я потерял железку с начинкой. Один-единственный патрон. Последний патрон.
Я подошел к окну ну или (когда я, наконец, определюсь?) к дыре. Высоко. Кадет лежал на самом краю, готовый сорваться вниз при любом неосторожном движении. Это мне ужасно не понравилось.
— Слышь, Кадет, ты че удумал? — спросил я его. — Полетать, что ли захотел?
Кадет проигнорировал мои слова. Оно и понятно. Ведь Кадет, — это карабин К-10, штатное оружие агента класса «Призрак». Но за годы вынужденного одиночества он с успехом заменял мне живого собеседника. Лучше иногда разговаривать с безмолвной винтовкой, чем постоянно слушать левые мысли окружающих, без возможности заткнуть их.
Оружие. Для кого-то инструмент для выживания. Для меня — мой карабин, скорее напарник, чем инструмент… которому так не доставало того самого единственного патрона.
Оставался еще си-клинок, с симметричными лезвиями, в форме полумесяца. Но это не то. Это оружие ближнего боя, для скрытных убийств. Что в моем случае — как мертвому припарка. Плюс еще пистолет-гарпун и спец-пояс. Опять же исключительно нужные вещи для скрытных операций, но малополезные для умерщвления противника.
Сегодня моим противником был целый мегаполис. Каждый миллиметр его улиц.
Тарсонис. Столица миров терранов. Сердце сектора Копрулу.
Я никогда не думал, что увижу улицы Тарсонис-Сити такими. Я вырос здесь, вырос среди нескончаемой суеты, обилия красок и многоликости. Обилия жизни. Здесь же я прошел обучение в Академии Призраков и стал неплохим бойцом. А сейчас… Я видел другую картину. Жмущиеся в панике друг к другу небоскребы; огромные холмы из обломков зданий и остовов машин; огромные воронки, заполненные жижей из прорванных коммуникаций; и бесконечные падающие осадки — пепел, мусор, грязная вода и споры… семена инородного вторжения.
Вокруг на многие километры ни одной живой души. Ни одного человека на улицах, лишь бесчисленные стаи зергов, рыскающие повсюду в поисках жертв.
Зерги. Раса ксеноморфов из космоса, смертельная масса разнообразных видов существ, объединенных коллективным разумом, и действующая как единый организм. Многоликое существо с одной-единственной целью — поглощение всего живого. Быть ассимилированным или стать пищей — вот путь, что уготован каждому, кто подвернется им по пути.
Контур автозахвата целей на внутренней поверхности спец-очков метался туда-сюда как проклятый, фиксируя множественные цели: стайка зерглингов, клыкасто-шипастой саранчи, рыскает среди машин, вскрывая их словно консервы, чтобы добраться до «начинки»; то тут, то там появляются змееподобные гидралиски, конечностями-косами разнося в щепки двери, и залпами хребетных игл разбивая окна. Кажется, им больше приглянулись заведения общепита и магазины… Оно и понятно, ведь там полно мороженого мяса…
