Искра принадлежал к джохианскому большинству, но был знаменитым профессором, вращающимся в имперских кругах. В данный момент он правил от лица Императора одним из регионов, ранее принадлежавших таанцам.
Последовало долгое молчание – существа, собравшиеся в комнате, обдумывали предложение Мениндера.
– Не знаю, – сказала наконец Ютанг. – Сплошная дымовая завеса. Никакой сути. Я хочу сказать: что он на самом деле думает?
Все повернулись к генералу Доу, чтобы выяснить его мнение по поводу выдвинутой кандидатуры. Генерал сосредоточенно размышлял.
– Вы на самом деле считаете, что нам необходимо убить Хакана? – спросил он.
В комнате зашумели, но прежде, чем кто-нибудь смог ответить, дверь с грохотом распахнулась.
Собравшиеся в комнате попрощались с жизнью – они увидели своего самого страшного врага. Хакан стоял в дверях, окруженный солдатами в золотой форме с оружием в руках.
– Предатели! – взревел Хакан. – Решили меня убить!
Он прошел вперед, его бескровное лицо превратилось в маску смерти, а костлявый палец походил на копье, готовое пронзить сердца заговорщиков.
– Я поджарю вас заживо! – взвыл Хакан и подошел к столу, полыхая яростью и ненавистью. – Но сначала я разорву вас на кусочки – и это будут очень мелкие кусочки. Потом я скормлю эти кусочки вашим детям. И вашим друзьям. После этого я поставлю их возле Стены Возмездия. Отведите их в мою...
Неожиданная тишина. Все смотрели на Хакана. Его рот был широко раскрыт, глаза вылезли из орбит. Лицо стало пунцовым. Даже солдаты не сводили с него глаз.
Хакан упал лицом на стол, затрещали мелкие косточки, а изо рта фонтаном брызнула кровь. Затем тело медленно сползло на пол.
Мениндер присел на корточки рядом с ним и положил уверенную руку на горло Хакана.
Поднялся. Снял очки. Протер их. Снова надел.
– Ну? – Как ни странно, этот вопрос задал капитан стражи.
– Он мертв, – объявил Мениндер.
– Благодарение Богу, – опуская оружие, сказал солдат. – Этот старый сукин сын давно спятил.
Полномочный посол и воительница спали на огромной кровати обнявшись. Их переплетенные тела напоминали древнекитайскую головоломку – эротического характера. Пах посла был прикрыт фуражкой.
Сквозь толстые стены спальни доносились какие-то звуки. Где-то далеко, во внутренних помещениях "Победы" заработал насос, который начал нагнетать жидкость в гидропонические контейнеры.
Первой зашевелилась голова воительницы со светлыми локонами. Затрепетали длинные ресницы. Воительница посмотрела на лицо спящего посла. Потом ее глаза опустились вниз, на фуражку, и в них загорелся озорной огонек. Она радостно улыбнулась.
Синд осторожно высвободилась. Вытащив свои изящные конечности из-под Стэна, она привстала на коленях на огромной постели Вечного Императора. Здесь, на гладких шелковистых поверхностях, могла бы разместиться целая дивизия любовников. Но для тех целей, которые имела в виду Синд, ей вовсе не требовались обширные территории.
Она осторожно сдвинула фуражку в сторону. Ее хрупкие пальцы потянулись к цели.
Стэну снился сон о Мостике. Он бродил по снежным полям, которые простирались от леса до самого его домика на берегу озера. По каким-то причинам он был одет в боевое снаряжение – сильно облегающее. Еще более странно: снаряжение было надето прямо на голое тело. И не то чтобы ему было неудобно или что-нибудь в таком же роде. Просто непривычно.
Неожиданно он оказался внутри своего дома, лежал на полу у потрескивающего огня. Снаряжение исчезло. Однако он по-прежнему оставался обнаженным – и с ним происходило нечто совершенно замечательное. Потом он сообразил, что все еще спит. Ему снится сон. Ну, не совсем сон. Во всяком случае, по части отсутствия одежды. Или происходящих с вин замечательных вещей. Потом он услышал, как огонь затрещал громче.
– Посол, ваше присутствие необходимо на командном мостике! – строго проговорил огонь.
– Что? – с трудом прошептал Стэн.
– Посол! Вы меня слышите?
– Уходи прочь, огонь. Я занят.
– Посол Стэн. Говорит адмирал Масон. Будьте так любезны зайти к нам на мостик. Ваше присутствие здесь необходимо.
Замечательные вещи неожиданно перестали происходить. Стэн открыл глаза. Настроение у него резко испортилось. Он помрачнел еще больше, когда увидел округлые формы Синд и ее огорченное лицо. Губы девушки беззвучно проговорили:
– Извини.
Стэн положил ладонь на выключатель связи, который находился у самой постели.
– Ладно, Масон, – пробормотал он, безуспешно пытаясь заставить голос звучать нормально. – Сейчас приду.
Синд засмеялась. Стэн еще больше нахмурился. Проклятый Масон.
– Ты только отдай приказ, – ухмыльнулась Синд. – Мои ребята живо его пристрелят.
Только тут Стэн заметил, что ситуация получилась достаточно забавная, и рассмеялся.
– Может быть, сначала мне следует немного его помучить? Самое главное, я знаю, с чего начну. – Он соскользнул с кровати и начал одеваться.
– Мне заступать на вахту только через два часа, – поставила его в известность Синд. – Так что если вернешься сюда до того, как я залезу в душ... – Она многозначительно замолчала.
– Я потороплюсь, – обещал Стэн.
Два часа спустя он посмотрел на часы и с огорчением вспомнил о Синд. Потом снова повернулся к Масону.
– Может, мы сами забиваем наши сенсоры? "Победа" – совсем новый корабль. Может, машины еще не успели приработаться, имеются какие-то утечки?
Шрам на лице Масона побагровел. Он самолично проверил все сканеры и сенсоры. У него не было никакого желания осрамиться перед этим сукиным сыном. Уж лучше есть дерьмо на обед!
– Со мной случилась подобная история, когда я летал на первом истребителе, – гладко соврал Стэн, прекрасно понимая, о чем думает сейчас Масон.
Однако он вовсе не собирался подкалывать адмирала. В конце концов именно Масон был капитаном "Победы". Стэн просто хотел решить проблему.
– Истребитель был совсем новым, когда мистер Килгур и я получили его.
Стэн показал на своего друга, который в это время обсуждал что-то с одним из офицеров Масона. Их пальцы летали над панелью управления. Специальные термины жужжали в воздухе, словно пчелы.
– Видимо, конструкторы не учли побочного эффекта действия основных двигателей, – предположил Стэн. – Что привело к тому, что наши приемники были испорчены к чертям собачьим.
Шрам Масона приобрел свой обычный цвет.
– Недурная мысль. Попробую проверить.
