— Будем завтракать? — он решил вернуться к настоящему. В конце концов, какое кому дело, как Шэнн Лэнти попал на Колдун?
— Концентраты лучше сэкономить на будущее, — Торвальд не собирался открывать уже порядком похудевший рюкзак, который он прихватил с собой с корабля.
Вместо этого он направился к скалам и выдернул из земли желтенький пучок растений, помеси грибов и мха. Шэнн без энтузиазма посмотрел на стебли, узнав в растении одно из тех, которые желудок землянина может переварить без особых последствий. Эта штука была почти безвкусной и не очень приятно пахла. Однако, если этих растений съесть много, то на какое-то время голод утолить можно. Шэнн все же считал, что лучше будет подождать, пока росомахи не вернутся, и с их помощью поохотиться.
Однако Торвальд не собирался уходить от берега и не согласился с предложением Шэнна пройти по следам Тэгти и Тоги, когда эти двое вылезли из кустов, явно сытые и довольные.
Шэнн с жаром запротестовал, но офицер ответил ему:
— Ты когда-нибудь про рыбу слышал, Лэнти? После такого шторма, как вчера, на берегу найдется чем поживиться.
Но Шэнн был уверен — к морю офицера тянет не только рыба.
Они выползли через узкую расщелину наружу. Серый песчаный берег скрылся под водой, осталась только узкая полоска земли у самых скал. Небо оставалось все таким же серым, и сквозь толстый слой облаков совсем не пробивалось солнце. Волны, еще вчера зеленые, сегодня посерели и сливались с облаками на горизонте, так что приходилось до боли в глазах всматриваться, чтобы различить границу между небом и водой.
Утгард теперь выглядел как рассыпанное ожерелье — внешние островки скрылись под поднявшейся водой, внутренние стали еще недоступнее. Шэнн со свистом выдохнул сквозь зубы.
Вершина камня неподалеку от них вдруг отделилась от основания и превратилась в горбатую тварь, покрытую костяным панцирем, с большой головой и широкими челюстями. В воздух взметнулся раздвоенный посередине хвост, суставчатая передняя нога нащупывала опору. Эта морская тварь была, пожалуй, самым жутким зверем, которого Шэнн увидел на Колдуне, уступая, наверное, только псу Трогов.
С трудом, жадными глотками хватая воздух, тварь бессильно уронила свой хвост на камни — усилие, понадобившееся, чтобы взмахнуть им, превзошло и без того, по-видимому, ограниченный запас сил. Голова склонилась вперед, упала на одну из передних ног. Шэнн увидел на боку твари ужасную рану, как раз между большими задними ногами, откуда с каждым ее вздохом толчками выбрасывалась струйка багровой жидкости.
— Что это?
Торвальд покачал головой.
— В наших записях такого зверя нет, — отсутствующим тоном ответил офицер, внимательно разглядывая умирающее животное. — Его, наверное, выбросило на берег штормом. Это еще раз доказывает, что мы знаем море не до конца!
Хвост-вилка еще раз поднялся и упал, тварь подняла голову вверх, изогнувшись дугой, так что стало видно белесые складки на груди. Челюсти разжались и из них вырвался свистящий стон, жалобный вопль, который был заглушен шумом волн. Затем, словно это было последнее усилие, ее ноги подогнулись, и тело, покрытое панцирем, боком соскользнуло с камня в море. На месте падения взметнулся фонтан брызг.
Приглядываясь, не вынырнет ли рептилия еще раз, Шэнн заметил другой предмет — в море, легко покачиваясь на волнах, совсем как их речной плотик, плавало что-то круглое.
— Смотри!
Торвальд повернул голову за его пальцем, а потом, не успел Шэнн и слова сказать, прыгнул вниз, на тот самый камень, откуда минуту назад свалился бронированный обитатель моря. Стоя там, он следил за плавающим объектом с тем же вниманием, что и Шэнн сверху.
Предмет был овальным, около шести футов в длину и трех в ширину, и выпуклым — его вершина заметно поднималась над поверхностью моря. Насколько Шэнн разглядел в предрассветных сумерках, он был красно-коричневого цвета, с грубой поверхностью. Его подбрасывало волнами, как пробку, вероятно, это был один из плавучих обломков, выброшенных штормом. К удивлению Шэнна, его товарищ начал раздеваться.
— Что ты собираешься делать?
— Достать это.
Шэнн недоверчиво посмотрел на волны вокруг камня, там, куда упал вилохвост. Неужели офицер Разведки настолько сошел с ума, чтобы думать, что спокойно проплывет через море, в котором обитают такие страшилища? Кажется, да, подумал он, глядя как Торвальд, сверкнув незагоревшей спиной, нырнул в воду. Присев на корточки, Шэнн напряженно стал вглядываться в море, словно как-то мог помочь своему товарищу, если какая-нибудь тварь из морских глубин нападет на него.
Над водой мелькнула загорелая рука. Торвальд быстро плыл к дрейфующему предмету. Вот он подплыл к нему, протянул руку и ухватился. Предмет показался Шэнну еще легче, чем вначале, так быстро он отреагировал на прикосновение.
А Торвальд уже возвращался, подталкивая перед собой эту штуку. Он выбрался на камень, а Шэнн вытянул предмет из воды. Вместе они перевернули его вверх дном и увидели, что эта штука пустая внутри. У них в руках оказалось по сути готовое суденышко, похожее на каноэ с тупым носом. Но оно, несомненно, было органического происхождения. Может быть, это раковина, подумал Шэнн, проведя пальцем по неровной поверхности.
Офицер уже оделся.
— Ну вот, теперь у нас есть лодка. Пора на Утгард…
Неужели он отважится плыть на этой утлой штуковине на остров? Однако Шэнн не стал возражать. Если офицер решился на такое путешествие, то он поплывет. И юноша не сомневался, что он поплывет вместе с Торвальдом.
Такой жары Шэнн здесь не помнил. Лето двигалось вперед огромными шагами. Под жарким солнцем берег быстро высох и снова превратился в широкую полосу гальки. Земляне работали в тени под уступом скалы, чтобы укрыться не только от лучей солнца, но и от воздушных патрулей Трогов.
Под руководством Торвальда необычная раковина, выловленная из моря, — и ее форма, и вещество, из которого она состояла, говорили о том, что это именно раковина — для устойчивости была оснащена балансиром, как катамаран. Получилось довольно странное судно, тем не менее оно послушно подчинялось ударам их весел и легко скользило по волнам.
При дневном свете острова были отлично видны — полоска красно-серых скал на аквамариновом фоне моря. Земляне больше не увидели ни одной морской твари, признаки жизни на побережье подавали только новый вид кла-кла, гнездящийся в скалах, какие-то моллюски и странные рыбы, застигнутые отливом на отмели, — к радости росомах, носившихся по пляжу туда-сюда, обнюхивая все, что выбросил на берег шторм.
