– Так что, без протокола? Как же закон?
– Ты что, маленький? Или в Европе вырос? По закону я у него ружье отобрать должен был, а с чем бы он остался? С вилами, радостных соседей приветствовать? У него семья, у меня семья. Хоть все и выросли уже, а иной раз помочь надо. Учись жить с людьми, Александр, учись. Мы тут вроде бы одни, а без других не проживем.
– Кого же тогда задерживать, на что нам пистолеты?
– Пистолет… Пистолет у тебя для авторитета, ты за него не хватайся лучше. Эх, раньше «тэтэшки» были, одного вида городским «крутым» хватало. «Макар», может, и не хуже, но не такой солидный, а про «Токарева» слава широко ходит. Ладно, зато «модерны» подкинули. – Егерь похлопал по болтавшемуся на ремне короткоствольному автомату.
– Вот эта штука хорошая, если действительно припечет. Как у каждого третьего карабин с оптикой появился, так из «макара» разве что застрелиться впору,
– И что, стреляют из карабинов?
– А для чего ж они еще нужны?!
– Нет, я имел в виду – по вам стреляли?
– Было раз и по мне, только больше всё-таки мимо. Потому и живой, потому и с автоматом теперь езжу. Сам увидишь. Года четыре назад тут вообще такие бои местного значения были – не успевал за патроны отчитываться. Вот кого брать надо – так это тех, кто с жиру бесится. Не то чтобы ему дичины не хватало – он может пять лицензий купить и в ресторан пойти. Не-ет, ему силу свою показать надо, да еще спьяну и перед дружками. Всё равно, что шевелится – хоть еж, хоть косуля с маленьким… – Сквозь чавканье копыт Александр услышал, как скрипнули зубы. – Еще и лес на прощание подпалят. Одному я за такие дела джип продырявил, так он мне мстить задумал. Хату пробовал подпалить, с дружками меня окружали. Там я дырку в плече и заработал. Но больше он ко мне не пристает.
– И как вы с ним разобрались?
– В порядке самообороны и при исполнении обязанностей. Видел у меня на прикладе «Тигра» зарубки? Вот это он и его дружки.
– Всех?!!
– Что ж я, бешеный? Только тех, кто руки не поднял. Трое умных было, а остальные круче яиц. С тех пор со мной по-другому разговаривают. Хотели даже через начальство отсюда убрать, да шеф у нас тогда был толковый, сам бывший вертолетчик. Пообещал им одного еще похлеще меня на это место поставить. Есть у нас такой в области – любое задержание начинает со стрельбы. Ракету мимо носа, трассер над головой, а потом уже «Стой!»
– А с самим начальством как быть?
– Начальство, говорят, над нами господь бог поставил, его слушаться надо. Мне сообщают, кто, когда и на что едет охотиться, я выбираю им в лесу, кого отдать можно, и выгоняю. А некоторые вообще по банкам постреляют, воздухом подышат, водочку шашлычком закутают – и на бочок. Он себя мужиком показал, отдохнул – можно обратно в кабинет, к секретаршам. Начальство – наши лучшие друзья, запомни. Ты им лишнего лося, они тебе еще что-нибудь. Тот же овес. И лесу польза…
Какая польза от этого лесу, Натаныч не договорил. Вдалеке дважды сухо щелкнуло, ударило погромче. Два гулких удара подряд. Еще выстрел. Еще. Дикий, истошный, пронзительный визг – долгий, очень долгий. Прервался на минуту – и опять поднялся, пробил лес и небо над ним. Оборвался. Тишина.
– Эт-то еще какая тварь балует?! Пригибайся, Санек! За мной! Только пригибайся, Гривна сама поскачет!
Пронзительно заржала пегая Сорока и пустилась встрой рысью.
Александра затрясло в седле – караковая Гривна решила не отставать от подруги. Э-эк, н-ну, бросает-то как с непривычки! Как на велосипеде по ухабам и корягам! Потом приспособился, не беспорядочно дергался, а подскакивал в одном ритме с седлом. Чем-то это напоминало езду на броне. Подзабылось это тонкое искусство за мирные годы. А вот броневичок сейчас явно не помешал бы. БРДМ, юркая маленькая разведмашина…
* * *
– На парад едем! – прокричал с передней машины Мишка и показал на башню. Три полустертых, белесых рисунка – ордена дивизии. Броневики разведроты частенько использовались на различных «мероприятиях» – встречах ветеранов, слетах юнармейцев, похоронах с почестями… Предыдущий «парад» был весной, на День Победы. С тех пор пыль и солнце потрудились на славу.
«Бээрдээмки», фыркая, пробирались между кирпичными и глинобитными домами. Когда-то здесь были заборы. Сейчас по бывшим садам и огородам пролегла танковая колея. Хозяева вряд ли обижаются. Если не сбежали сразу, то им не до того. Еще и благодарить будут – «черные рубашки» однажды уже взяли это село. Тогда решили отсидеться в погребах семеро, в том числе мать с грудным ребенком. Подоспевшие омоновцы раскопали в сгоревшем сарае шесть продолговатых головешек и одну поменьше. Война на уничтожение, война без милосердия и правил.
За домами громыхнуло, жалобно звякнули остатки стекол. Басом отозвался крупнокалиберный пулемет, выплюнул несколько коротких очередей. Из-за дома выскочил человек в пятнистой форме, махнул рукой. Бронемашины остановились, человек побежал к головной, запрыгнул.
Пока пятнистый что-то объяснял командиру, разведчики осматривались. Село расползлось по склону долины. Внизу где-то течет речушка – видели, когда въезжали, сейчас дома закрывают. Между крышами виден противоположный склон – высокий, поросший лесом. Километр до него, от силы полтора, нависает над долиной. Плохо. Само село в основном одноэтажное, только чуть дальше и выше просматривается продолговатое здание этажа в два, а может, и в три – отсюда не разобрать. Несколько домов оскалились почерневшими стропилами вместо крыш, в других видны пробоины от снарядов. Стреляли с той стороны долины, со склона.
Командир махнул рукой – «К машинам»! Спрыгнули с брони. По следующему взмаху двинулись вперед, держась возле стен. Пошли за дома, в долинку, туда, где ухало и стрекотало.
Года два назад за домами был сплошной сад. Время сейчас было самое яблочное, и деревья желтели и краснели плодами. Еще больше сочных, упругих яблок хрустело под сапогами, было раздавлено в многочисленных колеях, валялось на земле – никто не собирал урожай. Разве что худощавый парнишка в танковом комбинезоне, присевший за грязной кормой своей «семьдесят двойки», с аппетитом грыз нечто зеленое.
– Эй, боец, ты что, не мог поспелее выбрать! Аж скулы сводит, если на тебя смотреть!
– Виноват, товарищ… – Танкист вскочил и замялся: из-под бронежилета виднелся только край погона, звание не разобрать. Как обращаться к офицеру?
– Капитан. Надо же, кругом спелых яблок тонны две, а он зеленое выбрал. Специально, что ли?
– Так точно, товарищ капитан. Люблю кислые, с ними и пить не так хочется. Першит в горле, два часа сейчас стреляли, надышался.
– А почему не в танке ?
– Так я ж механик, а мы сейчас с места работаем…
