— Будем знакомы! Мы — хищники! Лучшие хищники на свете!
Я недаром вздрогнул…
Неделя в коме, семьдесят швов на теле. Как бороной!..
Шквал посещений блога, в первые сутки видео скачали пятьсот тысяч человек, сейчас счёт просмотревших запись пошёл на миллионы.
«Это настоящая сенсация. Однако редакция «Маэн Фрейнгорд» не давала такого задания. Данное расследование является частной инициативой самого…»
«Я в шоке. То, что происходит на экране, — чудовищно. Это должны видеть все!»
«Учёные не пришли к единому мнению. Доктор Криер утверждает…»
«Чушь! Этого не может быть. Видеожаба».
— Энгеран, — ласковый голос мягок и настойчив, — вы слышите? Будьте благоразумны. Мы всё забудем — и эту сумасшедшую, и незаконное владение оружием. Выступите с заявлением, что вы инсценировали событие в погоне за славой. Пиар у вас уже есть, он останется с вами…
Как кошмар. Надолго. Навсегда.
— …мы поддержим эту версию…
Не загробный вздор.
Артём Белоглазов, Лев Жаков
Да в полымя
Посвящается пожарной охране — тем, кто идёт в огонь.
Тем, кто побеждает его.
С благодарностью, авторы.
Игорь, нахмурясь, вертел маленькую детальку и никак не мог сообразить, куда её девать. Разобраться без мамы оказалось не под силу: схема была сложной даже для него, пятиклассника.
— Лёшка, иди сюда! — позвал младшего брата.
— Чево? — баском отозвался карапуз, сосредоточенно вырывая картонную страницу из книжки. Страница не поддавалась.
— Сюда иди, говорю!
Лёшка приблизился вразвалочку.
— Глянь-ка. На картинку смотри, глупый! Видишь такую штуку? — Игорь ткнул пластмассовую фитюльку брату под нос.
Лёшка грязными пухлыми ручонками взялся за схему парусника.
— Не-е, — протянул. — Не можу.
— А ты ищи! — Игорь сунул деталь в ладошку брата, а сам занялся приклеиванием мачты. Дело ладилось плохо: мачта не вставлялась в отверстие, клей не попадал куда надо. Под натужное Лёшкино сопение Игорь возился с корабликом, забыв обо всём.
— Фу! — заныл вдруг брат. — Фу, кака!
— Не приставай, — пробормотал Игорь. Осторожно поднёс измазанную клеем мачту к гнезду в палубе. — Сейчас я её…
Лёшка отошёл, волоча за собой схему, зацепил нечаянно сваленные горкой детальки, и они с лёгким стуком посыпались на пол.
— Ты что делаешь! — рассердился Игорь.
Мачта покосилась в гнезде. Лёшка от испуга заревел, попятился к столу.
Игорь отвлёкся от кораблика и почувствовал неприятный запах, который уже заметил Лёшка. Мальчик потянул носом: пахло дымом. Он побежал в кухню — плита была выключена. Игорь прошёлся по квартире, принюхиваясь: нет, нигде ничего не горело. Но дымом тянуло всё сильнее.
— Лёшка, откуда пахнет? — Мальчик встряхнул зарёванного брата. — Чуешь? Дым! Да успокойся ты!
Но Лёшка только всхлипнул и рукавом вытер сопли.
— Не, — пробубнил он. — Кака!
Игорь подошёл к входной двери. Уходя, мама заперла её, а замок и снаружи, и изнутри открывался ключом; на всякий случай Игорь подёргал ручку. Из щелей и замочной скважины тянулись синие струйки, они расползались в воздухе, таяли, оставляя после себя едкий запах. Игорь приподнялся на цыпочки и заглянул в глазок: на лестничной клетке плавал слоистый туман.
«Горим!» — понял мальчик.
Он бросился в зал и, подтащив к окну табурет, залез на него. Лёшка, не понимая, в чём дело, хлопал слезящимися глазами и поворачивался вслед за братом.
— Кака! — твердил он, тыча пальчиком в сторону прихожей.
Игорь подпрыгивал, стараясь достать до верхнего шпингалета, однако дотянуться не мог. Вставать на подоконник было страшно. Мама запрещала: девятый этаж — не шутка, вдруг упадёшь! И хотя упасть можно было только на балкон, Игорь боялся.
Лёшка забился под стол: он кашлял и, хныча, тёр кулачками глаза.
— Хватит! — прикрикнул Игорь. — Успокойся давай, а то маме расскажу, что ты плакал. Балкон вон открою, проветрим комнату — сразу легче станет.
Дрожа от сознания того, что делает нечто запретное, Игорь поставил ногу на узкий подоконник. Вцепился в задвижку, потянул на себя. Та не поддавалась. Поднатужившись, Игорь рванул её — раз, другой… задвижка тяжело поехала вниз.
Мальчик слез на пол и отодвинул нижний шпингалет.
— Сейчас, Лёшка, — ободрил брата. Потянул дверь, но она будто примёрзла. Игорь схватился за дверь обеими руками и дёрнул изо всех сил. Захрустела бумага. Вдоль рам шла широкая желтоватая полоса — щели проклеивали на зиму, и ленту до сих пор не сняли.
Становилось жарко. У потолка стлался дым, на глаза наворачивались слёзы, в носу свербело. Лёшка плакал под столом, изредка кашляя.
* * *
Жёлтые капли физраствора с мерным стуком падают в трубку, словно тикают. Дура-муха, жужжа, бьётся о стекло. За окном шумит улица; в приоткрытую форточку веет прохладой, и по ситцевой занавеске с дыркой в левом углу неторопливо ползают солнечные зайчики.
Там, где игла входит в вену, тепло и чешется. На тумбочке гладкие оранжевые шары — апельсины: пахнут, зверски возбуждая аппетит. Хочется есть — значит, проснулся. Значит, поправляюсь. И вообще — скоро буду здоров как бык, и душой, и телом. Не зря же я здесь, в больнице института психоневрологии.
Скрип двери. Поворачиваю голову и вижу Евгения Ивановича, за плечом доктора маячит Машка. Ну да, ни свет ни заря, а она уже тут — явилась к утреннему обходу. Опять заведёт свою песню.
— Ну, как мы сегодня? — Врач прижимает большой палец к моему запястью, глядит участливо. Добрый доктор Айболит, всех излечит, исцелит.
— Да уж не как вчера.
А с позавчера, когда я ложку мимо рта проносил, и вовсе не сравнить. Диагноз привычный: физическое переутомление и угнетение нервных функций. Признаки налицо: потеря координации и внимания, замедление реакций, тошнота, слабость, ну и прочее. Вялость, заторможенность, сбои в моторике. Полный джентльменский набор. Едва ли — тьфу-тьфу и постучать по дереву — не функциональное истощение нервной системы. Но, по обыкновению, быстро иду на поправку. Капельницы, питательные растворы, тонизирующее плюс витамины кого угодно поставят на ноги. Вопрос времени. Меня так в два счёта. Полежал недельку — и бодрячок.
— Это хорошо. — Доктор ласков и улыбчив, он задирает мне веко, всматривается. — А теперь покажите язык.
Послушно раскрываю рот. Мельком глянув, Евгений Иванович делает пометку в истории болезни.
