латников за спиной, с копьями наперевес. Но в основном, конечно, сказалась недальновидность заносчивого бароссца. Да что тут греха таить – откровенная тупость, если называть вещи своими именами.
– Сбейте этого говоруна со скалы! Живо! – скомандовал десятник, повелительно взмахнув рукой.
Трое солдат кинулись исполнять приказание, и в этот же миг шипохвост прыгнул, сбивая поднимающиеся копья вниз. Словно тоже дожидался отмашки. Древки хрустнули под тяжёлым телом хищника, и в руках солдат остались лишь жалкие обломки. Мощный удар когтистой лапы смёл всех троих, словно новый веник мусор. А единственного воина, отважившегося поспешить на помощь сослуживцам, отоварил уже всадник. Влепив ему со всего маха рогатиной по шлему. Бил он, правда, плашмя, но так, что даже у Эдика в ушах зазвенело. Контуженый боец схватился за голову, бросив при этом копьё, и осел на колени. Атакующий запал на этом иссяк, а оставшиеся копейщики отшатнулись к краю террасы. Используя все доступные в их положении сантиметры, чтобы оказаться на максимальном удалении от шипохвоста и его хозяина. Копья бароссцев продолжали смотреть в сторону всадника, но уже без прежнего энтузиазма. И парочка из них ощутимо подрагивали. А когда хищник развернулся в их сторону и оглушительно рыкнул, то дрожать стали все без исключения. Погибать ведь никому не хочется, тем более от когтей и зубов жуткого зверя.
Десятник, конечно, был редкостной сволочью, но в чём ему не отказать, так это в мгновенной реакции на опасность. Он ещё в замке эту свою способность продемонстрировал. Ответных действий, впрочем, в его арсенале было немного. Всего парочка. Или бежать, или прятаться. Тем не менее в подобных случаях толстяк был неудержим, как холерный понос. И так же стремителен. Шипохвост ещё не успел приземлиться, а толстяк уже скрылся за краем выступа со скоростью конной повозки, несущейся по булыжной мостовой. Раздавшийся после этого грохот и лязганье доспехов о камни, рассказали не о самом удачном спуске по горной тропе.
– Чтоб ты себе там шею свернул, скотина, – недобро пробормотал Эдик ему вслед.
Напутственным пожеланиям не суждено было сбыться. Грохот падения стих и внизу разразилась злобная тирада. Расстояние заглушило слова, но общий угрожающий посыл был понятен. Поразительно живучий тип. А чему удивляться? Подобных субъектов в ведре вилами не заколешь. Ну да и хрен с ним. Эдик устало вздохнул и подобрался, с явным намерением продолжить бой. Не всё же неожиданному спасителю отдуваться, надо и самому принимать посильное участие. Он начал примеряться кого и с какой стороны ловчее ударить…
Не понадобилось. Незнакомец уже сам со всем разобрался.
Он сидел в седле, возвышаясь над головами перепуганных стражников, а шипохвост глухо рычал, показывая внушительные клыки. Клокочущие звуки, доносившиеся из горла хищника, отбивали малейшее желание сопротивляться. Четверо солдат вяло шевелились на камнях площадки, в попытках прийти в чувство. Остальные шестеро ждали, когда одинокий воин решит проявить свою волю. Жить им дальше или умереть. В том, что он сможет уничтожить превосходящего количеством противника, уже ни у кого сомнений не было. Даже оружие бароссцев в землю уткнулось. Толку-то от него. Всё равно не поможет.
На счастье солдат, смертоубийство не входило в планы владельца чудовищного скакуна. Его цель сейчас стала очевидна – спасти несчастную жертву от неправедной расправы. И цель эта была достигнута. Проливать ненужную кровь ни необходимости, ни желания у благородного спасителя не было. И слава создателю. Потому что если бы незнакомец жаждал крови, то его ни десяток копейщиков, ни даже два, не остановил. А так, попавшие под раздачу воины, можно сказать, отделались лёгким испугом и помятыми доспехами. Небольшое сотрясение мозга у одного из них, и ушибы с синяками у других, в счёт не идут.
– Помогите своим товарищам, – всадник обратился к солдатам, указывая на помятых воинов, – И убирайтесь отсюда. А лорду-наместнику передайте, чтобы не совался в эти горы. А ещё лучше, чтобы убирался восвояси. К себе, в Баррос. Потому что иначе, ничем хорошим это не кончится. Помяните моё слово.
Латники молча последовали данному им совету и начали спускаться к реке, помогая раненым бойцам. Не оставалось у них альтернативы. Их и понять-то можно. Тут только безумец, стал бы спорить. Или человек с максимально ослабленным инстинктом самосохранения вступил бы в дискуссию. Ожидаемо недолгую, надо отметить, с однозначным финалом. Каким – можно было угадать, посмотрев в глаза шипохвосту.
Эдик тяжело опустился на камни, положив топоры рядом. В крови закончился последний адреналин, и сил хватало лишь на то, чтобы восстанавливать уровень кислорода в крови и смотреть. Что парень и делал. Тяжело дышал и провожал глазами уходящих врагов. Всадник дождался, пока шлем последнего солдата скроется за выступом террасы, и спрыгнул на землю.
– Давай знакомиться, – он протянул руку раскрытой ладонью вверх, – Меня зовут Аларок.
– Эдуард, – представился Эдик, делая безуспешную попытку подняться.
– Эддард? – переспросил Аларок.
Дежавю, как оно есть. «Они тут сговорились, что ли? Чего им моё имя покоя не даёт?» Но эти мысли вслух парень высказывать не стал. Лишь обречённо вздохнул в очередной раз.
– Хрен с ним, пусть будет Эддард.
– Вставай, Эддард, нам надо ехать.
Эдик в ответ лишь отрицательно помотал головой из стороны в сторону. Сегодняшние приключения, на пределе возможного, умаяли его совершенно. Неизмеримая усталость переросла в полную апатию. Лечь и уснуть. Единственное, чего хотелось. И абсолютно наплевать, вернутся ли солдаты Барроса в усиленном составе, или тварь подобная шипохвосту, откусит ему голову. Да мало ли чего ещё тут может случиться. На-чи-хать! Вот прямо с этого уступа. Было настолько всё равно, что и вопросов задавать не хотелось, не то, что тащиться куда-то. Даже неинтересно куда. Лишнее движение сделать – уже титанический подвиг. А тут, ехать…
– Да, с этим я действительно погорячился, – Аларок критически осмотрел парня, правильно оценивая его состояние, – Ты попросту не доедешь. Свалишься в ущелье где-нибудь по дороге. Придётся заночевать здесь.
Эдик его уже не слышал, потому что спал. Прямо так, сидя, привалившись боком на камень. Как в яму провалился. Только иногда то рука дёрнется в невольной судороге, то нога. Видать, продолжал сражаться даже в объятьях Морфея.
– Эк тебя потрепало, парень, – Аларок с сочувствием покачал головой. – Ну ладно, отдыхай. Мы и так всё успеем.
Произнеся последнюю фразу с понятным только ему смыслом, он тихим свистом подозвал шипохвоста и стал освобождать его от сбруи. Уж коли придётся задержаться в этой местности, так нечего скотину неволить. Пусть на воле побегает. Порезвится. Когда на животном остался только ошейник с чеканными серебряными бляхами, человек что-то прошептал зверю на ухо и хлопнул его по
