скоро в читальном зале не осталось свободных мест, тогда решил закругляться и отправился в столовую. Миша — тоже, причём из библиотеки он ушёл в компании двух студенток.
— У Прохора выходной, — пояснил он мне. — Сходим куда-нибудь.
Я бы даже расстроился, наверное, ладно хоть ещё барышни были скорее умными, нежели красивыми. Только это и примирило с несправедливостью бытия. Задумался, как бы самому устроить личную жизнь, и никаких вариантов, кроме как подкатить к Юлии Сергеевне на ум не пришло. Беда.
В клуб я отправился с тайной надеждой познакомиться с какой-нибудь симпатичной девчонкой с военной кафедры, но публика там собралась преимущественно мужская, а немногочисленные барышни пришли в сопровождении кавалеров. Например, как Инга, вновь составившая компанию героическому аспиранту.
Махнул рукой, заказал чай и ром, подсел за стол к Яну, Коле и Карлу, соорудил грог и вытащил полученную от странного бухгалтера листовку.
— А что о занятиях йогой скажете? Они реально развитию способностей помогают?
— Брехня! — коротко высказался Коля.
— Не скажи! — возразил ему Ян. — Обретение внутреннего равновесия…
— Чушь собачья!
Приятели сцепились в жарком споре, а Карл похлопал меня по руке, привлекая внимание, и негромко произнёс:
— Тебе там не понравится, Пьер.
— Чего это?
— Йога у пацифистов большой популярностью пользуется.
— А! — протянул я и спрятал листовку в карман. — Тогда да.
Дальше верховодившие в клубе аспиранты затеяли обсуждение международной обстановке и разругались в пух и прах, не сойдясь во мнении, кто представляет наибольшую угрозу для республики: Третий Рейх, нихонские оккупационные войска или наш традиционный противник — Срединское воеводство.
Тут я и поднял руку.
— Кстати, а как так получилось, что операторы из Оксона продолжают обучение в институте?
— Да у нас и срединцев хватает! — заметил кто-то из собравшихся. — А что делать? Не высылать же их! У нас обязательства!
Вениамин Мельник откашлялся и заявил:
— Дело не в обязательствах. Дело в солидарности операторов, как передовых представителей своих народов! Далеко не все оксонцы разделяют идеологию национал-социализма, как не все срединцы грезят бреднями о воеводстве от моря до моря! Мы — операторы! Мы должны быть выше замшелых условностей и работать на перспективу!
— Браво! — выкрикнул Тарас Пникота и захлопал в ладоши. — Отлично сказано, Венечка! Просто здорово! Надо понимать, когда этих передовых людей призовут в армию, они все как один откажутся выполнять преступные приказы!
— Не все, — признал Мельник, — но будут и такие. И наша первоочередная задача — вести разъяснительную работу среди иностранных студентов!
— Вербовать, ты хочешь сказать? — выкрикнул Касатон Стройнович. — Чтобы они после возвращения на родину стали частью пятой колонны?
— Называй, как хочешь! — отмахнулся Вениамин. — Могу сказать лишь одно: их выдворение не только окончательно подорвёт международные позиции республики, но и лишит нас союзников! Сейчас руководство института проводит консультации с чиновниками Лиги Наций и ответственными лицами из правительства, но до окончания учебного года никого не вышлют совершенно точно. И это правильно!
Вот в таком духе дискуссия дальше и продолжилась, а уже ближе к пяти я купил в буфете поллитровку трёхзвёздочного коньяка и отправился на встречу со Львом. Чем был хорош мой плащ — так это глубокими карманами, пронёс выпивку в клинику без всякого труда. В комнате выставил бутылку на стол, выложил рядом приобретённые по дороге папиросы.
— Ты меня просто спас! — обрадовался Лев, принёс с кухоньки два гранёных стакана, и я плеснул нам коньяка.
Выпили, и мой товарищ закурил, втягивая в себя дым короткими нервными затяжками. Потом вновь сходил на кухню, вернулся с колбасной и сырной нарезкой и блюдом с мандаринами.
Я начал чистить один и спросил:
— Ну и что у тебя стряслось?
— Наливай! — махнул рукой Лев, а после новой порции алкоголя вздохнул и заявил: — Да просто расстался с иллюзиями, знаешь ли.
— Это как?
— А вот так! Пришёл к осознанию того простого факта, что я ничтожество. Полный ноль. Зеро!
Я плеснул немного коньяка сначала в его стакан, потом в свой и лишь после этого заявил:
— Ничтожествам не создают таких условий, знаешь ли.
Лев вскочил на ноги и заметался по комнате, будто зверь в клетке.
— Ну ладно! — отмахнулся он. — Насчёт ничтожества — это я погорячился. Но я и не оператор. Я — инструмент. Ценный и полезный, но всего лишь инструмент. Понимаешь?
— Нет.
Мой товарищ плюхнулся в кресло и пояснил:
— Вчера ходил на практику, смотрел на работу аналитиков. Знаешь, как натаскивают новичков? Они контролируют энергетическое поле на территории института. Преимущественно отслеживают задействование сверхспособностей на границах территории, но и внутри наблюдают. Рассказать, как они работают?
— Расскажи.
— Мягкие кресла, удобные лежанки. Чай, кофе, пирожки. И так всю жизнь! Понимаешь? Всю жизнь!
— Красота! — заявил я в ответ совершенно искренне.
— Да брось!
Я взял стакан, и мы выпили.
— Ну а чего тебе хотелось бы? Работать на свежем воздухе? В холод, жару, дождь? Так, что ли?
Лев нервно передёрнул плечами.
— Не в этом дело!
— А в чём тогда?
— Моя мощность — два с половиной киловатта! — отчеканил Лев. — И это навсегда!
— Потенциал-то у тебя куда выше, так? И потом — в корпусе за выдающиеся способности самое большее можно лейтенантом стать. А дальше — придётся вкалывать наравне с остальными.
— Да не о карьере речь! — отмахнулся мой товарищ. — Просто… Просто я совсем на другое рассчитывал! Я не хочу, понимаешь? Не хочу! — Он взял коробку папирос, но тут же кинул её обратно и махнул рукой. — Да что там говорить!
Я взвесил в руке бутылку, но коньяка оставалось в ней не так уж и много, решил повременить.
— А с Палинским у тебя как?
— Мул. Ему нужен мул. На эту роль я гожусь просто идеально. Может, вытяну ему пару секунд резонанса.
Я прикинул, какой именно эффект даст добавление на шестом витке этих самых двух секунд и хмыкнул. Подумал, не рассказать ли приятелю о своих проблемах, чтобы успокоился и не бесился с жиру, но не успел. Дверь распахнулась, и в комнату вошла Милена.
— Стучаться надо, — проворчал Лев, на неё даже не взглянув.
Барышня это замечание проигнорировала, передвинула к себе стакан подопечного, вылила в него остатки коньяка, так что получилось почти доверху, и спокойно, мелкими глоточками выпила весь алкогольный напиток. Даже не поперхнулась.
— Пётр, думаю, тебе пора, — заявила Милена после этого, и я поспешил подняться на ноги.
— Да завтра, Петя! — тусклым голосом произнёс Лев.
— Увидимся, — заявил я в ответ и пошёл одеваться.
Вот и посидели.
В казарме ещё немного потрепался с Василем и Варей, отметил возвращение
