Свободны — да, но не все. Лично у меня самого вторая половина дня была расписана едва ли не по минутам.
Иван Кол оглянулся на ангар, в котором находилась выделенная нам каморка, и предложил:
— Может, одежду сразу заберём? И возвращаться не придётся.
— Оружие ещё сдавать, — напомнил Унтер.
Я понятия не имел, где именно располагается в Новинске казначейство, поэтому уточнил у Вихря:
— А вы потом куда?
— В комендатуру, — сообщил тот. — Можете со мной поехать. Оттуда в учебный центр постоянно дежурные машины мотаются — подкинут.
— Посмотрим.
В этот момент Алик пихнул в бок Ивана и заявил:
— У тебя вся спина белая!
— Чего? — озадаченно уставился деревенский увалень на черноволосого живчика.
— Комбинезон, говорю, в чём-то белом со спины изгваздал! — пояснил тот, и глазом не моргнув.
Иван негромко ругнулся и попытался извернуться таким образом, чтобы увидеть собственную спину, ещё и пробормотал:
— Извёстку, что ли, где обтёр?
Унтер с Глебом так и покатились со смеху, Алик тоже рассмеялся.
— С первым апреля, простофиля!
— Да я… Да ты… Да ну вас! — в несколько приёмов выдал Иван и ругнулся: — Дураки!
К фургону подъехал легковой вездеход с шофёром и двумя бойцами пулемётного расчёта, и Вихрь скомандовал:
— Забирайтесь внутрь! — А мне указал: — Линь, ты в кабину садись.
Алик заскочил в инкассаторский автомобиль первым и протянул руку Глебу.
— Чего вздыхаешь? — усмехнулся он. — Барышням своим будешь рассказывать, как на мешках с деньгами ездил!
— Не поверят, — возразил Иван Кол. — Я бы не поверил.
— Так ты и не барышня! — резонно возразил Балаган. — Барышни — они доверчивые! Это уже только после замужества житейской мудрости набираются, змеюки…
— Шевелитесь! — поторопил бойцов Вихрь, а когда те забрались в бронированный автомобиль и захлопнули за собой стальную дверцу, опечатал ту по всем правилам: пропустил толстую проволоку в проушины, обмотал ею ручку и скрепил концы свинцовой пломбой.
— Может, и вправду в комендатуру скататься… — пробормотал я себе под нос, прикинув, что Городец уже мог связаться с комиссаром, а в следующий раз ехать придётся специально.
Инкассаторский автомобиль в плане защищённости недалеко ушёл от броневика, обзор через узкие лючки оставлял желать лучшего, а в кабине было чрезвычайно тесно, не получалось даже толком выпрямить ноги, но и так клевать носом я стал почти сразу, как только мы выехали с территории аэродрома. Ну а когда вывернули на окраину с промышленными предприятиями и покатили меж высоченных заборов с колючей проволокой поверху, складов и мрачных корпусов по более-менее ровной дороге, ещё и носом присвистывать начал. Пришлось даже головой помотать — ибо непорядок.
Толку с того — чуть. Мало того, что вторые сутки на ногах, да ещё в Зимске перенервничал. Ладно хоть самую малость в самолёте прикорнуть успел.
— Бессонная ночка? — усмехнулся дядька, крутивший баранку неповоротливого фургона.
— Угу, — подтвердил я и озвучил и без того очевидный факт: — Глаза слипаются…
— Дело молодое!
— Да не, просто с ночной смены.
— Знакомое дело! — усмехнулся шофёр. — Чего, думаешь, вас привлекли? Да просто наши инкассаторы зашиваются уже. По двое суток дежурят! А они не сторожа, им втихаря не прикорнуть!
— Это всегда так или с последними событиями связано? — уточнил я.
— С ними самыми! Раздёргали всех, а кого куда, не скажу даже. Но, надо понимать, всё же не на войну. Поди, на замену постовых отправили. Полицейских-то разогнали, так? Вот кому-то и нужно на улицах дежурить. Город-то огроменный! У нас такой километраж за смену набегает, что просто диву даёшься! Можно до Зимска доехать и обратно вернуться! Частных-то перевозчиков с нашей делянки попросили. Грабили их почём зря, а там не разберёшь: то ли в самом деле налёт случился, то ли сами всё обстряпали, денежки поделив. Тёмное дело! Вот и приходится нам мотаться. И без обедов зачастую обходимся, всухомятку перебиваемся…
«Вот! — подумал я. — В комендатуру всё же стоит заскочить — там столовая хорошая…»
А больше уже ничего подумать не успел, очнулся лежащим на боку и прижатым чем-то сверху в полнейшей тишине — во всём мире остался один только звон в ушах.
Чёрт! Да мы же перевернулись! Фургон опрокинулся! А давит на меня, не давая пошевелиться, вывалившийся из своего сиденья шофёр. Тяжёлый, зараза!
Ну вот как этого разиню угораздило машину перевернуть? По прямой же дороге ехали, в поворот не входили!
Запахло дымом. Я напрягся и чуть приподнялся, кое-как выпростал из-под себя правую руку, упёрся ею в крышу кабины и потянулся к сверхсиле.
Напряжение! Ионизация! Нагрев! Давление!
Голова шла кругом, удерживать под контролем пустяковое воздействие получалось с невероятным трудом, плазменное жало то легко прожигало металл, то напрочь теряло фокусировку и лишь покрывало стальной лист язвами да нагревало его, не в силах продолжить разрез.
Дерьмо!
Ну давай же! Давай!
Левой рукой я попытался отодвинуть от себя давившего сверху шофёра, правой изловчился и замкнул линию, напрягся и выдавил железный лист, кое-где прикипевший краями к оплавленному разрезу. Обдирая прыжковый костюм, я то ли выполз, то ли и вовсе вытянул себя наружу через неправильной формы отверстие, а там…
Кого чёрта⁈
Метрах в пяти от нас полыхал искорёженный вездеход, а чуть дальше мелькали какие-то фигуры, но их толком даже не разглядел, вместо этого сразу переполз к обочине и свалился в протянувшуюся между той и заводским забором канаву.
Проклятье! Это не авария, это налёт!
Инкассаторский фургон дрогнул, с лязгом отлетела в сторону выбитая изнутри дверца, а миг спустя Иван с Глебом скинули в грязь Алика и сами спрыгнули следом. За ними метнулся чуть припозднившийся Унтер. Прежде чем сигануть вниз, он выпустил куда-то в сторону короткую автоматную очередь, а только скорчился рядом с остальными, и — жахнуло!
Опрокинутый набок автомобиль вновь качнулся, его железная крыша выгнулась и лопнула оплавленной дырой, а насквозь прошившая фургон шаровая молния угодила в кирпичный забор и взорвалась от удара, разметав кругом раскалённое крошево.
Никого из нас этой шрапнелью всерьёз не посекло, но следом прилетела длинная очередь. Пули просвистели над канавой и застучали по заводской ограде, я крикнул:
— Держите! — Ещё и рукой для надёжности махнул, указав направление куда следует вести огонь.
Сам оставаться на месте не стал, плюхнулся в грязь, щедро приправленную сажей и машинным маслом, пополз по канаве ко взорванному вездеходу, от бензобака которого вниз текла струйка горящего бензина. Попалась оторванная ступня в стандартном армейском ботинке, но даже не замедлился, пробираясь дальше.
Быстрее! Быстрее! Быстрее!
Не до брезгливости сейчас. Мало того, что в глазах плывёт, голова кругом идёт и звон в ушах решительно все звуки перекрывает, так я ещё и на пределе мощности сверхэнергию в себя тяну и лихорадочным напряжением всех сил под контролем потенциал удерживаю, старательно нивелируя воздействие на него активного излучения Эпицентра.
Оплошаю — вмиг центральный энергетический узел спазмом скрутит. Такие отклонения и осложнения заработаю, что даже думать об этом не хочется, но что самое паскудное — из строя выйду, а у нас сейчас каждый оператор на счету!
О, да! Я предельно чётко ощущал, как где-то совсем неподалёку отсюда энергетический фон рвут резкие отголоски помех.
Рискнул приподняться над краем канавы, окинул быстрым взглядом дорогу и обнаружил, что налётчикам противостоит Евгений Вихрь, одежда которого дымилась, а волосы встали дыбом. Два типа в штатском обстреливали его из пистолетов-пулемётов, третий пытался сжечь контрразведчика плазменным лучом. Пули падали в дорожную грязь, не удавалось пока что продавить защитные экраны и энергетическому воздействию, но интенсивность того стремительно нарастала.
Налётчик определённо вошёл в резонанс!
