стала двигаться медленнее.
Джедаи работали лесорубами, делая по пути отхода брустверы из стволов и просеку для прохода техники, мы благополучно отстреливались… ровно до тех пор, пока противник не занимал то место, откуда мы отходили. В принципе — тир, если не знать, что их тупо больше, и нас прижимают к не самой удобной местности.
Темп и плотность огня такая, что лес, несмотря на свою влажность, постепенно тлеет. Оборонительные позиции? Хрена там! Толкучка, свалка и направление куда стрелять — везде! Красота.
Часа полтора субъективного времени мы шли, углубляясь в лес, без потерь, постреливая по дроидам из-за поваленных джедаями стволов деревьев, и поддразнивая мехов гранатами, отползая под спасительную кромку щита. Впрочем, среди дроидов особых потерь тоже не наблюдалось. На таймере прошло только минут десять. Я носился по правому — самому простому флангу, проходившему по склону холмика, где мы занимали доминирующую позицию сверху, когда щит моргнул и пропал. Что тут началось…
Дроиды мгновенно нарастили темп огня, а мазилами они в условиях кинжальной дистанции не были, впрочем, как и мы.
Плазменные заряды летали веерами, освещая и раскрашивая стоящие деревья в причудливую светомузыку. Клоны гибли, словив, кто сразу пять, а кто десяток зарядов плазмы, разрываясь изнутри от чудовищных температур и создаваемого давления. Дроиды пошли сплошной волной.
Бухали глухими яркими вспышками гранаты, надрывались роторники, не деля деревья и металл, захлёбывались криком раненые и затихали, оттаскиваемые товарищами куда-то вглубь. Движение остановилось.
— Упали! Всем занять укрытие! Огонь прицельный! Заряды экономить! — кричал я, пытаясь навести хоть какой-то порядок на фланге, среди конкретно так перенервничавших клонов, на которых больше влияла сейчас ситуация в целом, а не потери товарищей. Знакомый шелест прорвался сквозь какофонию звона зарядов, твою-ж мать! — ВОЗДУХ!!!
Падаю, накрыв голову руками. Сначала далёкие, а теперь и близкие разрывы за спиной утопили часть джунглей в огне.
Джабиим. POV Клон-разведчик КТ-220 426 позывной «Джони»
Ещё с учебки я аккуратно записывал в дневник тактики врага и свои мысли по поводу противодействия ей, да и просто свои мысли о происходящем. Такую привычку я приобрёл от одного инструктора на Камино. Седого старика с бескаровой тростью, сгорбившейся осанкой, но с яростным огнём в глазах. Он говорил, что таким образом можно познать врага и познать себя. Я так до конца и не понял его философию войны, но всё равно следовал советам старого наёмника, прошедшего десятки вооруженных конфликтов. Они уже не раз помогали мне здесь, на Джабииме.
Влажная тропическая планета, кажется состоящая исключительно из джунглей, грязи и непрекращающегося дождя с редкими вкраплениями гор. Это первая планета, на которую я вступил как полноценный солдат Великой Армии Республики. И это первая планета, на которой я хоронил своих погибших братьев. Кровопролитные, жестокие бои, с каждым разом уносящие всё больше клонов в забытье. Не война, а бешеная драка двух взбешенных ранкоров. Без правил, без чести, без морали.
Сейчас мы отступали, впереди джедаи перетаскивали Силой танки через болото, шедшие в хвосте связывали сепаратистов боем, даря нам драгоценное время, а остальные солдаты, вышедшие из боя на краткую передышку, на ходу проверяли снаряжение. Полны ли картриджи с газом, не разрядились ли батареи для бластера, подогнана ли броня, удобно ли закреплены термальные гранаты. Этакий ритуал перед финальным рывком.
Враг неумолимо продавливает крайние рубежи обороны, значит, скоро появится сепаратистская пехота. Нужно встретить её подобающе. Толстых брёвен, притащенных на болото c помощью лебёдок и танков, на всех не хватает, так что придётся выдумывать укрытие самому. Руками я выгребаю вытянутое углубление в земле, пусть и эрзац, но хоть какая-то огневая позиция. Быть на десяток сантиметров в земле — лучше, чем просто лежать в открытом поле. Возможно, это расстояние спасёт меня от пролетающего над головой снаряда или осколка.
Братья рядом занимаются чем-то похожим, а сержант вызывает по связи лейтенанта, чтобы получить приказы, но, судя по его раздраженным телодвижениям, нормальных приказов мы не получим. Всё как обычно. Значит, пока единственная важная задача — выжить. Чтобы было кому отдавать и выполнять эти самые приказы.
Сквозь аудиофильтр шлема начали пробиваться трели Z-6. Из-за деревьев, которые мы недавно прошли, начали появляться силуэты дроидов. Эти неказистые очертания невозможно было ни с чем спутать. Я взял одно из них на прицел, но было слишком далеко, оставалось лишь ждать, когда металлическая волна сама дойдёт до нас.
А беспокоящий артобстрел всё продолжался, благо щит держится. Взрывы — ужасающая музыка войны. Пока лишь прелюдия. Но скоро она закончится. Напряженно вглядываюсь в цифры дальномера, встроенного в визор. Эффективная дистанция огня вот-вот. Вспотевшие руки поудобней перехватывают карабин. Дыхание становится неожиданно тяжелым, а время будто замирает, сжимаясь, чтобы ускориться на время боя. За спиной раздаётся яростный крик сержанта: «ОГОНЬ!», и начинается основная часть произведения. Красные и синие всполохи прочерчивают расстояние от двух враждующих сторон.
Один выстрел на B-1, три-четыре на B-2. Именно столько я могу себе позволить. Мы отрезаны от снабжения, так что боеприпасы нужно беречь. Но даже так их катастрофически мало. Железки прут неумолимой стеной, кажется, на место одной подбитой встают две другие. Привычная картина. Ровно до тех пор, как среди дроидов не появляется женская фигура в плаще и с двумя красными световыми мечами.
Проникнуться всей степенью хреновости ситуации мне помешал взрыв слева от меня. Выстрел главного орудия AAT, пробившийся через дающий сбои от таких нагрузок дефлекторный щит, откинул меня на пару метров и повредил линзы шлема, который пришлось экстренно снимать, валяясь в луже, куда я упал.
— А-а-а! Мать твою! Железножопые ублюдки! Я найду ваших конструкторов и выебу своим карабином!!! — Сквозь какофонию выстрелов и писк в ушах услышал я крик.
Поворот головы к источнику этих воплей открыл мне вид на моего сержанта с оторванными ногами. Быстро, насколько позволяют раскалывающаяся голова и ватные конечности, подползаю к нему и достаю перевязочный комплект.
— Брат! Живой? — Обращаюсь я к раненому, не знаю зачем. Очевидно ведь, что живой, судя по ругательствам, разносящимся по округе.
— Живой, ёп твою дивизию! Только ног не чувствую, сука!!!
— Это потому что у тебя их нет! — Перекрикиваю я звуки боя, затягивая жгуты на культяпках, оставшихся от нижних конечностей. — Тебе аптечка медицину вколола?
— Твою мать! Как нет? — Прослушал мой вопрос сержант.
— Вот так нет! — рассердился я. — Аптечка сработала?
— Вроде да, блядь! — Отвечает он мне, видимо, посмотрев на своём дисплее состояние автодока.
— Тогда лежи здесь! Я вернусь за тобой, как мы отобьёмся! Ты меня понял? — Кричу ему почти в ухо, прижимаясь рядом к земле,
