нового раба.
– Я… Я, – хрипло отозвался раб, – Шургар Железная воля, посвященный второго ранга… инквизитор.
– Сектант? Какой культ?
– Не культ, – облизав запекшиеся губы, ответил раб, – орден охотников на вампиров.
– Вот как? – Раам хмыкнул. – Это где же такой орден существует? Я во многих местах побывал, а о таком не слышал. Может, в глубине Святой земли?.. Но глядя на тебя, не скажешь, что ты выходец из пустыни. Ты похож на имперца.
– Я из королевства Гвандалана…
– Ох ты ж, какая неудача! – всплеснул руками Раам. – Сумасшедшего купил! Что же со мной происходит в последнее время?..
– Я не сумасшедший, я нормальный. Просто из другого мира, – поспешил ответить Шургар.
Раам опустил руки и недоверчиво посмотрел на раба.
– Не сумасшедший, говоришь? А где этот твой мир?
– Далеко. Туда можно пройти, открыв портал между мирами. Так я сюда и попал.
– Хм, – неопределенно хмыкнул работорговец. – Не сумасшедший, а несешь такое… – Раам еще раз внимательно посмотрел на раба. – Но с другой стороны, может, ты и вправду не сумасшедший. Рассуждаешь как нормальный. Просто выдумщик, набиваешь себе цену. Я таких хитрецов встречал. Что умеешь делать?
– Я писать могу, считать…
– И все? Ты что, из благородных господ? – удивился Раам.
– Нет, я из семьи лавочников. Ребенком меня продали ордену за долги…
– Так все-таки ты раб! – подхватился Раам. – А говоришь, свободный…
– Мне дали свободу в ордене и тренировали волю.
– Зачем?
– Затем, чтобы на меня не действовала волшба.
– Правда, что ли? – не поверил Раам. – Сейчас проверим.
Он достал амулет оцепенения и направил заклятие на раба.
– Скажи что-нибудь, – приказал Раам.
– Что сказать? – спросил раб.
– Хм. Как интересно. Точно не действует. Может, руна исчерпала заряд? А это? – Работорговец из сумки, висевшей у него на поясе, достал пучок крысиных хвостов, связанных красной нитью, и провел ими по коже раба.
– Щекотно, – произнес тот.
– И все? – сильно удивился Раам. От этого амулета темных раба должно было скрючить от боли, а ему только щекотно.
– Ибрагим, подойди, – приказал Раам, и когда тот подошел, провел тому по руке хвостами. Ибрагим громко закричал и отскочил.
– За что, хозяин? – почти плача и качая мгновенно онемевшую руку, спросил он.
– Проверяю, Ибрагим. Странный раб у нас. На него волшебство не действует… И я знаю, кому его продать. Закатные рады будут приобрести такого раба. Радуйся, инквизитор, ты получил шанс снова стать свободным. Веди себя хорошо, не бунтуй, и я продам тебя таким же, как и ты, выдумщикам.
– Правда? – воскликнул Шургар. – Я буду свободным? Спасибо, уважаемый Раам.
– Я тебе, раб, не Раам, а хозяин. Ибрагим, всыпь ему несколько ударов плетью.
– Не могу, господин, все тело судорогой свело, – поклонился чернокожий слуга.
– Ах да, я и забыл. Ну, потом поучишь его манером. А сейчас развяжи раба и загони в клетку к пустынникам.
– Так он же светлокожий, хозяин?.. – удивился слуга.
– Я знаю, Ибрагим, знаю. Делай, как я приказал. Он потом сапоги мне лизать будет, чтобы пожить отдельно.
– Будет исполнено, господин.
Ибрагим ловко распутал узлы ремней и, подхватив под руки обессиленного раба, потащил его к клетке. Там уже сидели трое мужчин в грязных свободных одеждах, с худыми, морщинистыми, почти коричневыми лицами. Ибрагим впихнул туда раба. Шургар сделал пару шагов и упал на колени.
Один из пустынников, седой, с редкой бородкой плюнул в сторону Шургара.
– Гяур, бледнокожий аяксиль. Ночью бурмек делать будем.
Он закрыл глаза и потерял интерес к новому пленнику.
Шургар с трудом дополз до противоположной стороны клетки и упал на спину. Он не обращал внимания на слова других рабов. Закрыл глаза и приступил к медитации.
Со стороны могло показаться, что он спит или умер, но Шургар медитировал. Восстанавливал силы, разгонял кровь и собирал внутри себя, в районе солнечного сплетения, Арану – психическую энергию. Он видел, как внутри него разрастается из маленького огонька желтое солнце, и успокаивался.
Наконец пришло время, когда он мог спокойно подумать о том, что с ним произошло, и о своем будущем. Он не боялся рабства и готов был бороться за свою свободу, но он также понимал, что попал в ситуацию, когда предпринимать что-либо кардинальное было еще рано.
В тот раз его подловили, когда он был беззащитен. Сначала оглушили, потом связали и истязали. Ему не давали времени прийти в себя. Арану он исчерпал по пути сюда. Теперь же он мог думать и анализировать. Этот мир непрост. Надо осмотреться, узнать получше этот мир. Чем он опасен и как тут можно выжить.
Обратно Шургар мог вернуться только с Шузмаралом, и ради этой цели он готов был потерпеть.
Инквизитор испытывал сильную жажду, но чем сильнее была жажда, тем больше его воля собирала энергии из окружающего пространства. Тут была магия, но неровно разлитая в эфире. Не так, как у него дома, а полосами, обрывками. И он подполз к тому месту, откуда ее можно было постепенно качать.
Весь остаток дня он не шевелился. Ибрагим сквозь прутья озабоченно ткнул его палкой.
– Ты не сдох там, раб? – спросил он и услышал спокойный ответ:
– Нет.
– Ну, тогда ладно. Пить будешь?
– Нет, – снова прозвучало из-под плотно сжатых губ раба.
– Сдохнуть собираешься?
– Нет.
– Нет, нет, – проворчал Ибрагим. – Странный ты раб. Ну, смотри, ночь близко… – Что Ибрагим этим хотел сказать, Шургар не понял и не придал этому значения.
Когда стемнело, Ибрагим улегся под полотняным навесом в гамаке. Но зашевелились рабы в клетке с Шургаром. Инквизитор продолжал лежать с закрытыми глазами. Он слышал каждое их движение и слово и был готов Ко всему.
– Шамиль, уршага эль марнас, – прошептал один из них. – Перуз, уршага эль дераза.
– Может, он сдох? – прошептал кто-то из рабов. – Ильшех ор вазир.
– Ну и что, что не шевелится, – ответил ему прежний голос. – Что с того? Мы будем делать бурмек.
– Если он муршаз, я не буду с ним делать бурмек…
– Хватит болтать, хозяин специально его сюда посадил, чтобы смирить…
Шургар слышал их разговоры то на понятном языке, то на непонятном, но ясно сознавал, что рабы хотят с ним сделать какую-то гадость. А что могут сделать три здоровых мужика с одним? Шургар слушал и думал. Калечить его не будут, он ценная вещь. Остается одно… его хотят изнасиловать. Такое он уже проходил во время учебы в ордене. Среди послушников царили жестокие нравы. Так испытывали его волю. Слабые и не способные сопротивляться погибали. Он тогда не сдался и сейчас не доставит этим скотам удовольствия. Он уже сильный и искушенный посвященный.
– …Шамиль, уршага ему на ноги.
