Я тыкал в него иглами, но они ничего не могли сделать. Мои щупальца были бесполезны.
…
Как и всегда.
Я просто беспомощно наблюдал, как они умирали. Только потом я вытащил несколько с собой и утащил их в другой лес. Более тёмный лес.
…
Но сегодня я нашёл нечто красивее. Нечто, способное дать мне шанс остановить его. Шанс помочь слабому умереть.
Ведь надо быть сильным, чтобы признать своё уродство.
***
[Ияков: …]
Мужчина отпустил чёрное щупальце и рухнул лицом в пол. Каменная известь покрылась кровью и слезами, а накаченные руки парня мёртвой хваткой вцепились в шершавую поверхность, на которой он лежал.
Голова готова была взорваться в любую секунду, а сердце громыхало так ужасно больно, что Иякова, казалось, сейчас должен был хватить удар.
[Ияков: …]
Тем не менее, он слегка приподнялся на локтях и снова рухнул грудью, слегка продвинувшись вперёд.
Раз за разом он шмякался грудью об твёрдый булыжник, проползая вперёд. Каждый толчок давался необычайной болью на его сердце, но он не мог останавливаться.
[Ияков: …]
Ияков приподнял голову и сделал последний рывок. Его лысая макушка столкнулась с чем-то холодным и гладким, чем-то знакомым… Чем-то уродливым и странным…
[Ияков: Кигьи… (Ты…)]
Создание валялось на земле. Его щупальца медленно подрагивали, но не предпринимали совершенно никаких действий.
Даже звуки, которые вырывались из его чёрного нутра. Они совсем не походили на те кряхтящие слова… Скорее это был какой-то стон или даже… Плач.
[Ияков: …]
[???: …]
[Ияков: …]
[???: …]
[Ияков: Кигьи… (Ты…)]
[???: Гикьи… (Я…)]
[Ияков: Кигьи ий гикьи мойиякья Кхаос? (Ты можешь мне объяснить Хаос?)]
[???: Кхаос фухс мойикья… Каа уст Кхаос… Иест Кхаос… (Хаос нельзя объяснить… Хаосом надо быть… Ведь это Хаос…]
[Ияков: Кигьи ий гикьи мойиякья Ордре? (Ты можешь мне объяснить Хаос?)]
[???: Ордре айхугуй Кхаос. Когос фухс Ордре. Иест Кхаос. (Порядок – обратное Хаосу. У выродков нет Порядка. Только Хаос.)]
[Ияков: …]
[???: …]
[Ияков: …]
[???: …]
[Ияков: Кигьи фухс гайе. (Ты был не прав.)]
[???: Кухгуйя? (Почему?)]
[Ияков: Айерисай фухс ото, фу ий гойекьях його айхий… (Силён не тот, кто способен признать своё уродство…)]
[???: …]
[Ияков: Хегу ото, фу ий гойекьях а ийгьи омо… (А тот, кто готов признать и исправить его…]
[???: …]
[Ияков: …]
[???: Гикьи тийтикх кигьи гогой. Гикьи русу омо кигьи хахса. (Я видел твоего отца. Я понимаю, о чём ты говоришь.)]
[Ияков: Кигьи тийтикх гикьи хуйгайгьи? (Ты видел мои мысли?)]
[???: Иест… (Да…)]
[Ияков: …]
[???: …]
[Ияков: Хо кигьи русу омо гикьи кухгу… (В таком случае ты понимаешь, что я сейчас сделаю…)]
[???: …]
[Ияков: Кигьи… (Ты…)]
[???: …]
[Ияков: Гикьи хрой йег. (Я убью его.)]
Голубоглазый парень вонзил два пальца под череп и со всей силы потянул его вверх. От щупалец начали отходить чёрные тянущиеся связки, и, наконец, наливающаяся тёмной жидкостью голова окончательно оторвалась от тела.
[Ияков: Хэ… Хэ… Хэ…]
Создание умерло. Умерло окончательно…
Костлявая бошка рухнула об камень, а щупальца начали медленно отмирать, опадая наземь.
[Ияков: Хэ… Хэ… Хэ…]
Ему было плохо, просто невероятно плохо.
[Ияков: Господи…]
Тем не менее, он сделал то, что хотел.
[Ияков: …]
Ведь под скопищем отмирающих щупалец лежала голая белокурая Луза.
[Луза: …]
Девушка распахнула свои ярко-голубые глаза и слегка зевнула, прикрыв слипшиеся после сна губки дрожащей подрагивающей ладонью.
[Луза: …]
Она сидела всё в том же своём голубом платьице и белом балахоне. Ей было тепло, но отчего-то тело слегка знобило, да и из носа надоедливо текло.
[Луза: …]
Вокруг была трава и деревья – ничего нового. В небе поваливался в своих ещё девственных лучах рассвет, медленно карабкаясь по озябшим ночным облакам.
[Луза: …]
Неподалёку была небольшая опушка, в центре которой стояла скромная ёлочка с подсогнутыми к стволу ветвями.
Отчего-то Луза отчётливо чуяла запах её хвои, хоть она и была в нескольких десятках метров от дерева.
[Луза: Ммм…]
Девушка вдавила ладонь в лоб и провела ей до подбородка, стерев с лица хотя бы кроху пресловутой сонливости.
Вокруг верещали птицы, перекликиваясь звонкой свирелью; уже начали суетливо шастать по веткам пушистые белки, да волочиться по древесной коре пунктирные ряды муравьёв.
[Луза: Ияков?]
Ей никто не отвечал.
[Луза: Ияков?]
Пелена только закончившегося бредового сна спала с её лица, и она вскочила на ноги, потерянно согнувшись в поисках своего лысого спутника. Трава, лишай, мох, кустики какой-то ягоды, обычный репейник, крапива, приземистая трава и обсохшие ветки – нигде не было ни следа Иякова.
[Луза: Где же он?..]
Девушка сделала пару шагов вперёд, но тут же остановилась, болезненно осознав, что она совершенно не знала, куда ей вообще можно было пойти и был ли вообще смысл в том, что покидать эту опушку.
[Луза: …]
Здесь было хорошо, тихо и сухо… Наверно, поэтому он и оставил её здесь… Поющие птицы, журчащий где-то вдалеке ручеёк с квакающими лягушками и такая тёплая и сухая для утра травка…
[Луза: …]
Хотя нет, не такая уж и сухая.
[Луза: …]
Луза слегка скривила лицо от естественной женской брезгливости и отвращения и приподняла свою стопу.
[Луза: Ах…]
На нежной девичьей кожице (не без небольших мозолей от такой дальней дороги в обычных походных сандалях) была кровь. Красная и совершенно свежая…
[Луза: …]
Глаза девушки слегка расширились, и она потерянно приподняла свой взгляд. Впереди простиралась целая череда кровавых клякс, казалось бы, незаметно вдавленных в траву.
[Луза: …]
Сердце Луза беспокойно застучало, и, сжав руки на груди, она последовала за ними, аккуратно подгибаясь под свисающими ветвями деревьев.
***
[Луза: …]
Кровавый след был уж больно
