— Хорошо, что ты это понимаешь. А то вдруг какая блажь в голову придет.
— Блажи в голове мне вполне хватает и без тебя, не беспокойся.
Она снова едва заметно усмехнулась. Ну, как гласит известный мужской закон, заставь женщину улыбнуться — и считай, что она уже наполовину твоя.
Ага. А у другой половины этой женщины в руке пистолет, направленный прямо мне в пузо.
В общем, в сложившейся ситуации у меня вроде бы оставался только один вариант — попятиться с максимальным достоинством, врезаться хребтом в закрытую дверь, нащупать за спиной дверную ручку и вывалиться из сортира, всем своим видом пытаясь продемонстрировать ожидающим снаружи коллегам, что за истекшие полминуты красавица ухитрилась доставить мне максимальное удовольствие всеми возможными способами и еще двумя совершенно невозможными.
Но я ведь никогда не ищу легких путей. Сталкерская гордость и прочие понты для меня обычно важнее здоровья. И мне уже вожжа под хвост попала. Вот такой я кретин, радиоактивное мясо.
Поэтому я молча стоял посреди сортира, в упор глядя на красавицу, не в состоянии предпринять ничего, что не повредило бы либо моему здоровью, либо моей репутации, либо тому и другому вместе. Красавица тоже молчала, но секунды неуклонно текли, и по ее медленно сужающимся, наполняющимся искренней ненавистью глазам я понимал, что эта дикая кошка в любой момент может всадить в меня пулю.
Меня выручили канализационные трубы. Хреновые трубы в сортире у Бубны, давно переложить пора. Хвала вам, хреновые канализационные трубы, век вас помнить буду. Что-то вдруг загудело и загрохотало под потолком, откуда был проложен слив со второго этажа. Диана с досадливой гримаской отвлеклась ровно на четверть секунды, бросив настороженный взгляд вверх и вбок, но этого времени мне вполне хватило для атаки.
Я среагировал мгновенно и четко, как на тренировке. Настоящий боец обязан уметь обратить себе на пользу любую ошибку противника. Когда Диана стремительно перевела взгляд обратно на меня, я уже всем телом привычно качнул маятник на случай, если от неожиданности она все-таки выстрелит. Неуловимым движением сорвал разделявшее нас расстояние, скользнул к ней, ухватил за запястье, молниеносно выкрутил из ладони пистолет и прижал девушку к себе другой рукой, заблокировав оба ее предплечья, чтобы не дергалась. Трофейный пистолет я небрежно сунул в задний карман. Девчонка на всякий случай все-таки дернулась раз и другой — безрезультатно.
— Вот так и в Зоне, — негромко проговорил я прямо в ее прекрасное лицо, которое в результате проведенной спецоперации оказалось всего в нескольких сантиметрах от моего. Малышка была взбешенной, раскрасневшейся и от этого еще более красивой. И от нее изумительно пахло. — Порой все меняется быстрее, чем успеваешь глазом моргнуть. Привыкай, дорогая, раз приехала.
Мы молча смотрели друг на друга, глаза в глаза. Я чуть ослабил хватку, однако теперь Диана не спешила вырываться из моих наглых объятий. Кажется, мне все-таки удалось ее ошеломить. Или, может быть, между нами проскочила наконец долгожданная чувственная искра?…
Скрипнула дверь, и в туалет мимо нас деловито пропихнулся Патогеныч. Насвистывая что-то хэви-металлическое, повернулся к нам спиной, неторопливо расстегнулся, пристроился к писсуару.
— Молодежь, вы уже закончили эротическую сцену? — принявшись журчать, задумчиво поинтересовался он через плечо, словно только что обнаружил наше присутствие. — Не помешаю?…
— Мы только начали, — нахально заявил я.
И девушка, что характерно, не стала протестовать. Не обращая внимания на простецкого Патогеныча, она продолжала недоверчиво разглядывать меня невероятными глазищами глубиной с Марианскую впадину, похоже, не веря самой себе, что все это происходит именно с ней — в грязном мужском туалете, при посторонних, в объятиях наглого и грубого, но невероятно привлекательного, будем надеяться, самца.
— Ты бы отпустил девочку, — флегматично посоветовал Патогеныч, покончив с неотложными делами и деликатно отодвинув нас от раковины. Деликатно, конечно, по меркам Патогеныча и бара «Шти». — Помнешь ведь, собака. А ей сегодня еще выступать, — поведал он, тщательно намыливая руки.
— Так это ты та новенькая стриптизерша, которой меня пацаны вчера пугали? — дошло наконец до меня. — Та самая олимпийская чемпионка по прыжкам вокруг шеста?
— Пугали? — задумчиво переспросила Диана. — Ну, тогда, наверное, я.
— Выходит, насчет сценического псевдонима я угадал, — удовлетворенно отметил я. — Аналитический склад ума, все дела. Значит, сегодня вечером я увижу тебя на сцене совсем голой?
— Непременно, мистер аналитик.
— Черт. Черт. — Я тряхнул башкой. — До чего же все-таки пикантная вышла ситуация.
— Работа такая. Ничего личного.
Я не отрываясь смотрел в ее глубокие черные озера глаз, совсем не спеша разжимать хватку, и нисколько не сомневался, что эта знаменательная встреча, как мудро заметил герой какого-то старого фильма, станет началом одной прекрасной дружбы.
А потом меня рывком выдернули из очередного сна-воспоминания за шкирку. Бежать твою дистанцию! И ведь на самом же интересном месте!..
Нет, а я разве сказал, что мои сны о прошлом бывают исключительно про плохое? То есть в основном да, про плохое, конечно, но не всегда. Иногда вот и про Динку.
Да, как- то приблизительно так мы с ней и познакомились. Проявили оригинальность, что называется. Кстати, если бы я читал книжку и там наткнулся на подобный сюжетный зигзаг, непременно решил бы, что у автора фантазия иссякла и он просто плагиатит самого себя. Или нагоняет лишний объем в знаках, чтобы приходилось выдумывать поменьше нового. Ведь только позавчера вечером у нас с Динкой случилась аналогичная сцена с пистолетом. Но на самом деле многие ситуации в жизни повторяются из раза в раз, порой вызывая ощущение дежа вю, просто ты этого не запоминаешь. Действуешь на полном автомате по одним и тем же психологическим шаблонам, как привык, — нам про это рассказывал инструктор в батальоне. Иногда автоматическое следование собственным импульсам значительно продляет тебе жизнь. Иногда, наоборот, сокращает. Можно с уверенностью сказать, что если сталкер топчет Зону дольше года, импульсы и рефлексы у него вполне правильные.
Да, только позавчера вечером мы с моей девочкой помирились после недолгой, но интенсивной разлуки. А с тех пор, кажется, прошло полторы человеческих жизни. За нами приходили зомби, выбравшиеся из Зоны на поводке у контролера. Динку утащили за Периметр темные сталкеры. Я пережил удар глубоковакуумного боеприпаса и едва не попал в зубы твари, обитающей в колесе обозрения в Мертвом городе, Динка прикончила собственного отца — и все это в течение двух суток, которые еще даже не закончились. С ума сойти можно.
