Инженеру на миг стало очень страшно. Он ощутил дикий, подавляющий разум и волю голод. В одно мгновение все восприятие мира перевернулось. Теперь для Инженера в мире не осталось ничего, кроме голода – зверя, засевшего внутри человека. Этот ужасный зверь рвался наружу, прогрызал себе путь, пожирая внутренности, и дико выл, используя пустой желудок хозяина, как рупор. Взгляд Инженера затянула мутная пелена, сквозь которую, как сквозь фильтр, проникал только один цвет – красный. Впрочем, кроме него в мире остался лишь серый цвет пыли и пепла, так что особо утруждаться «фильтру» не пришлось.
Очутившись наверху завала, Инженер окинул взглядом открывшийся вид. Впереди возвышались руины домов, так что линию горизонта, до сих пор охваченного молочно-белым свечением, он не увидел. Зато он увидел то, что волновало его новую сущность больше всего. Добычу.
В узкой ложбине между двумя завалами шла охота. Две женщины, дрожа от страха, пятились и вертели головами, лихорадочно пытаясь найти выход из ловушки, но вырваться из нее им явно не светило. К двоим сумасшедшим присоединились еще двое, с закопченными лицами и в каких-то странных перчатках, с пальцами будто бы на пять размеров больше, чем нужно. Вели себя эти клоуны практически так же, как и безумцы. Скалили гнилые зубы, утробно рычали и тянули руки к жертвам. Выглядело все, как сцена из плохого фильма ужасов, да и только.
Четверка охотников, как заметил Инженер, тянула руки только к одной из женщин. Почему – стало ясно, когда Инженер присмотрелся повнимательнее. Эта женщина была ранена. Правое плечо, бок и бедро залиты кровью.
В ноздри вновь ударил пьянящий запах крови. Инженер едва сдержал желание броситься вниз и, растолкав конкурентов, впиться зубами в глотку жертве. Его останавливало только одно – расчет. Попытка отбить добычу у четверых безумцев могла оказаться опасной затеей. Гораздо проще было напасть на вторую женщину...
Инженер не задумывался, что эти мысли дики и безумны. Более того, едва придя в голову, они сразу стали чем-то вроде нового свода жизненных правил. Нет, Инженер не сошел с ума. Это он знал твердо. Просто он стал другим. Кем? В данный момент ему было не важно. Все, что его волновало, – это желание утолить голод.
Он сорвался с вершины завала и понесся вниз, угрожающе рыча и размахивая кулаками. Поначалу он бежал точно на вторую женщину, но в последний момент ему на глаза будто бы вновь опустился «фильтр», и ноги сами затормозили рядом с истекающей кровью жертвой четверых безумных охотников, которые уже приступили к пиршеству, хотя женщина была пока еще жива. Болевой шок не позволял ей кричать, она лишь хрипела и билась в агонии, тараща белые от ужаса и боли глаза.
Инженер вдруг встретился взглядом с жертвой и на миг замер. Нет, его остановило вовсе не то, что он прочитал во взгляде пожираемого живьем человека. Такие сентиментальные нюансы его отныне не волновали. Секундная пауза была вызвана чем-то другим. Инженер наморщил лоб, будто бы пытаясь что-то вспомнить, но ничего не вспомнил и бросил это глупое занятие. Пока он медлил, конкуренты могли сожрать самые лакомые куски.
Почувствовав, что за спиной появился соперник, один из «копченых» обернулся и вытянул в сторону Инженера руку с раскрытой ладонью. Длинные пальцы покрытой грязью и кровью руки оказались вовсе не пальцами клоунских перчаток. Это были натуральные пальцы корявой руки странного существа. Тоже корявые, да еще и с длиннющими острыми когтями. Вряд ли этот парень родился таким уродом, скорее всего, в этом изменении была виновата все та же вспышка.
«Но тогда какие-то изменения могут быть и у других людей!»
Инженер на секунду забыл о голоде, взглянул на свои руки, а затем торопливо ощупал плечи и лицо. Не считая восковой бледности кожи, все было вроде бы в норме.
Второй «копченый» тоже вскинул корявую руку в странном приветствии, и Инженер внезапно почувствовал слабость. Он сделал пару неуверенных шагов назад и, запнувшись, неловко шлепнулся на пятую точку.
Он не сумел бы внятно объяснить, что произошло, но при этом хорошо понимал, что не боится ни «копченых», ни их загадочного оружия. Потому что сам владеет этим оружием. Да еще и получше, чем эти корявые уроды.
Когда противники вернулись к дикому пиршеству, Инженер поднялся с земли и решительно шагнул вперед. Он не злился, не собирался расшвыривать соперников или вступать в схватку с применением секретного оружия. Он просто подошел и взял то, что хотел. И никто ему не помешал. Безумцы, скуля как побитые шавки, отползли в сторону, а «копченые» просто пригнулись, расступились и оставили лучшие куски Инженеру.
По мере насыщения Инженер начинал соображать более продуктивно, однако новые базовые правила от этого не изменились. Отныне все, что раньше было противоестественным, становилось нормой. Это не вязалось с понятиями о человеческом поведении, но Инженеру было плевать на подобные тонкости.
«Человек сам волен устанавливать рамки и нормы. Для особенных людей они тоже должны быть особенными. Я теперь особенный, сомнений нет. И не имеет значения, почему и зачем я стал таким! Важно, что теперь я другой человек, я представитель нового вида человечества! И то, что обычные люди для меня теперь всего лишь пища, ничуть этому не противоречит. Сильные всегда пожирали слабых. Теперь и в прямом смысле тоже. Нормальная ситуация».
Один из безумцев попытался на четвереньках подобраться к обглоданным останкам, но Инженер заметил его поползновение и небрежно пнул существо в бок. Тварь заскулила и отпрыгнула в сторону, задев при этом какую-то вещицу. Инженер взглянул на вещицу и вдруг понял, что она его заинтересовала. Он будто бы видел эту вещь когда-то давно, в прошлой жизни. Инженер поднял вещицу и стер с нее пыль.
Это была небольшая пудреница, сделанная в виде устричной раковины. Скорее всего, она выпала из кармана у жертвы. Инженер нажал кнопку, и створки пластмассовой раковины распахнулись. К крышке изнутри, как и ожидал Инженер, было приклеено зеркальце. Инженер взглянул на свое отражение в нем и вдруг понял, почему эта вещица показалась ему такой знакомой. Нет, он никогда не смотрелся в это зеркальце. Зато он хорошо знал женщину, которая это делала. Он сам и купил эту пудреницу той женщине.
Инженер поднес зеркальце поближе к лицу и тупо уставился на свое отражение. Страшное открытие теоретически должно было его взволновать, вызвать хоть какую-нибудь реакцию: отвращение, гнев, стыд... хоть что-нибудь! Но Инженер не почувствовал ничего. В душе у него не закипело никаких человеческих эмоций. Да что там не закипело – даже не всколыхнулось.
