Я продолжал осмотр. Любой намек, любой признак — и выстрел последует в тоже мгновение. Расстояние между головой красавицы и дулом «жнеца» сантиметров пять. Я точно не промахнусь. И точно наповал.
Кажется, я нашел что-то!
Что-то маленькое темное выступило на виске и, оставляя липкий след, ринулось вниз по щеке!
Гаусс-пистолет предательски дрогнул. Девушка дернулась, и я чуть было не нажал на спусковой крючок.
Ее последняя мысль: «Мама, неужели это все?!!» — каленым железом прожгла мне душу.
Я сглотнул вставший в груди комок.
Ложная тревога. Это просто капля пота.
Эмоции внутри меня били через край, но я не подавал виду.
И последнее.
Я протянул руку и прикоснулся к ее левой груди. Чуть сжал.
Меня как будто ударило молнией. Не медля больше ни секунды, я схватил Ави за руку и рванулся в кабину «Миража». Толкнул ее в кресло второго пилота, сам сел в первого.
— Под сиденьем в контейнере униформа пилота! Скорей одевайся! — крикнул я, задраивая кабину и запуская двигатели истребителя.
Десять секунд до старта. Створки пусковой шахты уже разошлись достаточно широко, и первый зерг шлёпнулся на платформу.
Девять.
Я пристегнулся.
Восемь.
Ави начихав на комбинезон, натягивала высотно-компенсирующий костюм прямо на голое тело.
Семь.
Застегивающая молния скрыла от моего взгляда восхитительные на вид молочно-матового цвета полушария.
Шесть.
Армейский ежик и большие, серого цвета глаза, исчезли под полусферой пилотного шлема.
Пять.
Кислородная маска спрятала пухловатые губы и чуть вздернутый носик.
Четыре.
Ремни безопасности перехлестнули женское тело, закрепив его в кресле.
Три.
Я пристегнул шлем-маску призрака к поясу, водрузил на голову шлем пилота и надел кислородную маску.
Два.
Зерги дождем сыпались сверху и напирали снизу. Направляющие заходили ходуном, еле удерживая истребитель на месте.
Один.
Взревевшая реактивная струя в мгновение ока сожгла непрошенных гостей. Ощущение возрастающей перегрузки…
Поехали!
Истребитель вырвался на свободу, и раскаленной иглой прошил хмурое небо Тарсониса. Громыхнув напоследок, машина перешла на сверхзвук. Разрушенный, кишащий зергами город быстро становился все меньше и меньше, пока совсем не исчез за облачным слоем. Включив режим автопилота и маскировки, я чуть-чуть расслабился.
Не знаю почему, но мне захотелось извиниться перед Ави. Неужели я настолько морально размяк и растерял навыки?
Может быть. Все-таки, даже у непробиваемого одиночки, имеющего в друзьях лишь собственный карабин, может появиться эмоциональная брешь. Проснуться тяга к другим людям. Мир жесток.
— Эвелин, — произнес я по внутренней связи. — Извини за столь жесткий прием. Я должен был убедиться, что на тебе нет паразита и ты не мимикрид.
Она засопела в микрофон, но ничего не ответила.
— Призрака очень трудно выследить и убить. Если зергам это удалось, значит в момент столкновения твоего ДесКаВа с маткой зергов, она выбросила на вас паразитов-прилипал. А этой ночью я уже один раз убил тебя. Мимикрида — это какой-то новый штамм зергов, я не встречал таких ранее — удалось вычислить только путем прикосновения к телу.
Давненько я не говорил таких длинных предложений вслух. Разговоры с Кадетом не в счет. Я скосил глаза. Мой верный карабин был надежно закреплен в оружейной стойке.
— Ладно, проехали, — наконец отозвалась моя попутчица. — Спасибо, что спас мне жизнь. Тебя как зовут-то хоть?
Напряжение схлынуло, и я почувствовал прямо таки смертельную усталость. Руки и ноги налились свинцом, веки потяжелели. Отголоски тупой боли снова пробились в сознание.
Надо отдохнуть. Вкалывать стимуляторы мне не хотелось.
Мираж слегка тряхнуло. Двигатели чуть взвыли, потом снова выровнялись.
— Ник…
Пауза. Неужели я сказал свое имя?
— Ави, теперь твоя очередь отрабатывать. Пилот из меня никакой, так что доверяю все тебе, — погружаясь в полузабытье, промямлил я. — Держи курс к любым скоплениям терранского флота. А там уж разберемся, кто кому чего должен…
Рука руку моет, и обе белы живут. Закон жизни.
Я так и не понял, вслух я это сказал, или лишь подумал.
Хотя без разницы, ибо ответа компаньонки я все равно уже не расслышал.
Хроника III
Чар: Кодекс совершенства
Мимолетные всплески фонарика нарушали покой закрытых глаз и обреченности. По выщербленному металлу ползали и шептались тени, а голос сжимался в щелку испуганной мышью.
Их было четверо в камере-отсеке, крохотном, темно-зеленом и запаянном.
Четверо врагов.
Четверо товарищей по несчастью.
Пленники Керриган и Сверхразума.
Майк Нерроу сжимал виски, взъерошивая медово-коричневые жесткие волосы. Он давно отшвырнул шлем скафандра и поврежденную гаусс-винтовку как бесполезные игрушки. Когда-то они создавали иллюзию силы… всесильности человеческого разума, но теперь…
— Ник! Ник, что ты молчишь! — окликнул Майк сокамерника.
Страх заполнил рот соленой слюной. Неизвестно, кого больше боялся десантник — Зергов-тюремщиков, двух протоссов — таких же пленников, как и он, или недочеловека-телепата.
Ник впервые за полчаса изменил криво скрюченную позу, разлепил искусанные губы:
— Что тебе?
— Жив… а я думал, уроды тебя прикончили!..
Ник издал смешок: термин "уроды" в равной степени относился к сокамерникам и страже снаружи. Очевидно, иных эпитетов в словаре десантника не наблюдалось.
— Нет, Майк, — Ник с трудом подбирал слова: помехи-телепатемы протоссов, малопонятные из-за высокой скорости, сбивали его с мыслей…
(какие к дьяволу мысли, когда ты весь как на ладони… хорошо пехоте, он этого не чувствует)
— Я в порядке, Нерроу. К твоему сожалению. — Последнее вырвалось из-под барьеров. Наверно бессонные ночи и резь в глазах и под черепом ослабили контроль.
— К… к сожалению? — тупо повторил Майк. Обвинение тяжело, точно камень. Лавина.
Он сорвался с места.
— Ты еще издеваешься? — зашипел он, подползая к Призраку, не в силах заставить себя посмотреть в противоположный конец отсека, где замерли — тоже в разных углах — две чужеродные твари.
(и их высокомерие подобно гамма-излучению…)
(ссора просто дозрела. Как яблоко на ветке. Пришла пора и созрела. Мы здесь все на пределе…)
— Ну разумеется, к сожалению, — цедил Ник. — Ты ведь всегда меня ненавидел. Не меня лично, всех Призраков… дать бы волю таким как ты — геноцид обеспечен. Тогда какого ты сейчас волнуешься за меня… в твоей классификации я тоже отношусь к "уродам", верно?..
