- А ты тоже снимай и рубаху, пока не простудилась, здесь не приходится стесняться. Не терпи, времени будет много, - не отрываясь от дела бросил он Скиере.
Полуэльфка посмотрела на Филина. Тот согласно кивнул.
Стыдливо закрывая грудь, она присела на пол, отвернувшись от остальных и глядя на потрескивавшие в металлическом цилиндре печки дрова.
- Что случилось? - спросил Часовщик, продолжая осматривать спину Карнажа.
- Мы попали в знатный переплет, - проворчал Филин, - И нам надо убираться поскорее из города. Возможно навсегда. Слушай, Ян, я заберу у тебя свой старый аптекарский короб?
- Сам знаешь, где он - в чулане. Как лежал там, так и лежит, - отрезал своим бесстрастным голосом мастер.
Комнату огласил протяжный стон Карнажа. Полуэльфка дернулась и с беспокойством принялась наблюдать за возней Яна, орудовавшего какими-то длинными спицами, подсунутыми под выпуклые металлические пластинки на спине "ловца удачи".
- Терпи уж. Сам ведь шлялся черти где. Зашел бы раньше, - Часовщик со щелчком вскрыл пластины, немного отошедшие от кожи по краям, обнаружив под собой еще два стальных круглых крепежа, - Ну вот, кристаллы почти растворились. И воспаление пошло.
Ян взял щипцы и вытянул два маленьких остатка. Феникс изогнулся. Его тело свела жестокая судорога.
Скиера с усилием отвела глаза, надеясь увлечь их пляской пламени в печи. Филин подошел к Карнажу и мокрой тряпкой отирал выступивший пот со лба полукровки, стараясь не смотреть в широко распахнутые от адской боли черные глаза.
- Принеси "бусы", - попросил мастер дуэргара.
Филин направился вглубь комнаты, где стоял высокий стеллаж. Немного повозившись, он вернулся назад, сжимая пальцами толстую нить, на которой действительно висело некое подобие бус, только это были кристаллы, образовавшиеся на нитке из специального раствора, в который ее погружали. Дуэргар взял со стола ножницы и срезал два средних по размеру с более гладкими краями, чем у остальных. После чего выдрал остатки нити и передал Яну.
Феникс вцепился зубами в рукоять своего шабера и вместо вопля издал только глухой рык. С сухим щелчком кристаллы были помещены под пластины.
- Готово, - возвестил Часовщик, вытирая руки тряпкой.
Клацнули крепежи, и полукровка упал на пол, сжавшись в комок. Скиера подхватила его и, прижав к себе, укуталась вместе с ним в протянутое Филином покрывало, устроившись прямо на полу. Из зажмуренных от боли глаз "ловца удачи" по щекам сбежали две слезы...
За окном бушевала непогода. Карнаж дремал, прислонившись спиной к холодной стене у окна. Скиера сидела возле него и согревалась горячим чаем из огромной фивландской глиняной кружки, поминутно прислушиваясь к спокойному и тихому дыханию Феникса.
Его лицо с сомкнутыми веками выглядело во сне так спокойно и безмятежно, показывая унаследованные им гармоничные тонкие черты смешанной крови эльфов и ран'дьянцев. Если бы не белая полоса горизонтального шрама на скуле...
Глядя на "ловца удачи", полуэльфку не покидало странное ощущение. Для кого-то, возможно, это было лицом убийцы, и тем более зловещим становилось ощущение какой-то маски, как у тех сильванийских солдат, что выгоняли ее из лесного королевства. Тогда их тонкие и гармоничные черты перекашивала гримаса злобы и ненависти. Скиере вдруг стало жаль тех далеких времен, когда эльфы, ран'дьянцы и ларонийцы еще не умели ненавидеть так сильно.
Ян продолжал что-то мастерить у верстака, нарушая своей возней тишину. Под потолком парили колечки ароматного дыма из трубки Филина. Дуэргар задумчиво курил, глядя на всполохи молний в небольшом оконце у печи, сотрясавшие запоздалым гулом стены, и изредка поглядывая на "ловца удачи".
- Скажите, Ян, давно он мучается с тем, что у него на спине? - спросила полуэльфка.
- Я не знаю, Филин привел его ко мне уже подростком, - ответил Часовщик.
- Так вы его знаете с детства?
Оба утвердительно кивнули:
- Не совсем так конечно, ну да ладно, - нехотя начал дуэргар, - Как всем известно, в Ран'Дьяне живут те, кто обитал на Материке задолго до того, как явились переселенцы с Восьми Островов. Говорят, у них со временем вырастают крылья. Странствующие барды называют их феями и вовсю слагают баллады о красоте и мудрости, но забывают упомянуть, сколько народу сгинуло вокруг тех чертовых земель на южном берегу Лары, с густыми туманами в долинах и гигантскими деревьями до облаков. Мать Карнажа была оттуда. От нее он унаследовал дар природы ран'дьянцам, но, к сожалению, получил сплошные мученья.
- А что помешало его крыльям вырасти? Я его спрашивала, но он никогда мне не рассказывал, - Скиера бросила на красноволосого быстрый взгляд, чтобы убедится, что он все еще спит.
- А! Ты себе представила такие огромные два крыла белого пуха и перьев, как у ангелочков на феларских фресках!? - рассмеялся Филин, - Или может быть как у бабочек на сильванийских гобеленах?! Не думаю, что ран'дьянцы умеют вить себе коконы.
- Прекрати насмехаться, я правда не знаю. Если они не похожи на крылья, к чему тогда так называть? - насупилась полуэльфка.
- Потому что их обладатель может летать. Вот почему, - пояснил Ян.
- Но, как я слышал, развиться эти "крылья" могут только на землях Ран'Дьяна и больше нигде, - дуэргар развел руками, - Наверное, поэтому они стали проклятьем фей-изгнанников, и будут отдаваться страшной болью весь период положенного им роста. И мало кто знает, сколько примерно времени такое будет продолжаться. Что ж тут поделаешь? Вот и решили мы подсобить бедняге. Ян сумел кристаллизовать минерал, который часто используют некроманты для своих экспериментов над умершей плотью, чтобы обманывать простейшие механизмы жизненной силы организма и уберечь воскрешенных от невыносимой боли продолжающей разрушаться плоти.
Лицо Скиеры исказила гримаса отвращения.
- И все получилось как нельзя лучше, - поспешил вставить Ян, заметив выражение лица полуэльфки.
Часовщик отложил в сторону готовое изделие и старательно вытер с рук масло подвернувшейся тряпкой.
- Карнаж смог даже овладеть некоторыми свойствами этих "крыльев", - продолжил мастер, устало опустившись на стул и извлекая из-за старого сундука початую бутылку шаргардского рома. Это стало очевидно по характерному запаху, едва чпокнула пробка, откупорив толстое горлышко.
- Какими же? - не унималась Скиера.
Часовщик налил полную кружку и неторопливо осушил ее:
- Я не знаю, что это за крылья такие и как они устроены, но, имея только зачатки, наш подопытный мог довольно резво и высоко прыгать. Даже старое его прозвище в гильдии было Попрыгун. Но потом, когда он подрос, начались боли. Теперь такие вот прыжки равносильны тому, чтобы растеребить старую, плохо заживающую, рану.
