— Я тебе сейчас покажу «не одной», старый развратник! Ты хоть с женой-то справься!
— Ты чем-то недовольна?
— Я всем довольна! Когда так мужика зовут, это другое дело, а девочка должна быть слабой и беззащитной!
— А ну-ка напомни мне, слабая и беззащитная, кто выиграл в восемьдесят третьем первенство института по лыжным гонкам? Первенство, между прочим, мужское было!
— И ничего не мужское, я просто дистанцию перепутала…
Дикие Земли. Где-то между Ишимом, Тюменью и Курганом
Ветки хлестали по лобовому стеклу, норовя расколотить или хотя бы застелить трещинами, трава и кустарник, заполнившие колею, хватали за мосты, а колёса норовили прокрутится на жирной зелени… Машину (и всех кто в ней находился) безжалостно кидало на лесной дороге.
— По-моему, мы опять едем не туда… — Урусов кое-как сумел разгладить скомканную «двухверстку» на коленях. Склеенная вкривь и вкось карта норовила расползтись вдоль и поперек.
— Военные карту достали, сейчас дорогу спрашивать будут… — протянул Герман, бросив косой взгляд на капитана, крутящего в руках карту.
— Млять! Не гунди под руку. Тормози лучше! — УАЗик, шедший в головном дозоре, резко остановился. Капитана чуть не приложило о торпеду. Боец на заднем сидение вообще свалился на пол, и теперь с руганью пытался выбраться.
— Ваня! Ты — мудак, — мрачно выдал «приговор» Урусов.
— Ты мне тоже сразу понравился, — ответил Герман и достал из под сиденья внушительный пакет. — Мое дело рулить. А твое — дорогу искать. И вообще, лучше такие вещи делать на свежем воздухе. Бывает, просветление в мозгах получается.
— И чего я тебя в двенадцатом не пристрелил? — Урусов открыл дверь и выпрыгнул наружу. — Окна пооткрывай, опять газенваген устроишь.
— Легко! — ответил водитель, уже докручивая огромную «козью ножку». С сигаретами положение было, мягко говоря, напряженное, а вот табака оказались внушительные запасы…
Урусов смел с капота мелкий лесной мусор и расстелил многострадальную карту. Прищурился, пытаясь разглядеть сквозь сплошную завесу облаков Солнце.
К капитану подошел Сундуков, на ходу сбивая ботинками метелки лесных цветов, на свою беду, выросших на обочине давно не езженой дороги…
— Чего стоим?
— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Урусов.
— Я думаю, что ты отыгрываешь Сусанина. Причем, зря. — Сундуков сорвал у самого колеса травинку и, начал ее жевать. — Единственный, кто знает хоть пару слов по-польски — ты сам.
— Матка Бозка Ченстохова, в дупу ймыты её маты… — выругался капитан. — Нашел, млять, народного героя… Лучше скажи, что с компасом. Стрелка крутится по всему лимбу. Насколько помню, никакая радиация магнитное поле не корежит.
— Радиация — нет. — майор выплюнул пожеванную травинку, и вытер капельку зеленой слюны, случайно угодившей на форму. — А вот магнитная аномалия — запросто.
— Курво-мать… — совершенно безразличным голосом выругался Урусов. — Саныч, у тебя спирт есть?
— Нет у меня спирта. Давай лучше думай, куда ехать. А то всю горючку сожжем, а из леса не выберемся.
— Что делать, что делать! Снимать трусы и бегать! — Взгляд капитана упал на ефрейтора Юринова, тоже выбравшегося из машины…
— Боря, — задумчиво протянул Урусов — ты, вроде, заикался как-то, что у тебя брат какой-то разряд по ориентированию имеет?
— КаМээС он, — откликнулся Юринов.
— Так бери карту и скажи, как нам по кратчайшему пути выбраться из этой задницы.
— Так, то ж не я КаМээС, а Олег, — попытался сопротивляться ефрейтор.
— А нам и это по фигу! — ответил Урусов — Пока мы отсюда не выберемся, Таджикистона тебе не видать! И вообще, устами младенца глаголет истина, так что дерзай, наш юный поддаван.
Борис почесал в затылке, подошел поближе, придавил уголки карты какими-то сучками и шишками и начал водить по ней грязными пальцами с обгрызенными ногтями, приговаривая вслух:
— Две недели назад мы были в Ишеме. Это вот здесь… Потом ехали на запад-северо-запад. Примерно… Железная дорога кончилась на третий день. До Гольшманово не доехали, уперлись в воронку… Объезжали с севера. За каким хреном, неясно… Потом еще два дня лезли совсем непонятно куда… Потом увидели солнце и поехали на запад. Та дорога шла ровно… Дальше была деревня без названия, зато с печкой… Последние пять дней крутимся без всякой системы, далеко уйти не могли, — Боря поднял голову и внимательно осмотрел небо, — облака кучевые, это хорошо… Мох на деревьях растет со всех сторон… Муравейников нет, да и хрен с ними… «Шишигу» из болота позавчера вытаскивали… — Он еще раз осмотрелся и уверенно заявил, — В общем, товарищ капитан, прямо нам!
— Почему прямо?
— Так другой дороги нет! Так что — по ней. А если (или когда) развилка будет, тогда и подумаем. Но, ежели солнышко выглянет или облака засияют — то надо бы засечь, в каком направлении. Пригодится.
— Хорошая у тебя логика, — покрутил головой Сундуков.
— Не, логика — это у Олега. У меня — интуиция…
— Ладно, нам и это по фигу, — опять повторил Урусов полюбившуюся фразу. — дорога и вправду одна. Погнали по гроссмейстерской интуиции. Она почему-то с хохляцкой совпадает.
Таджикистан, Фанские горы, Лагерь
Собравшиеся расселись. Состав был своеобразный: только «вояки», и ни одного «гражданского». Конечно, «граница деления личного состава» в Лагере была весьма условной, но присутствующие, как раз и занимались, в основном, вопросами обороны. И собрались тут руководители всех ее отраслей и направлений…
Потап, Малыш, Огневолк и Прынц, с которых, собственно, и начались Вооруженные Силы «Фанской республики». Потап, по-прежнему оставался Верховным Главнокомандующим, а его бывшие (собственно, уже давно не бывшие) подчиненные, руководили минно-взрывной и кинологической службами, а также снайперским «взводом».
Егор и Бахреддин — несменные начальники стационаров Чоре и Маргузор. Олег, старший Патрульной службы, являющейся по факту и Пограничной. Леха, представляющий на Совете «бронетанковые войска», а реально — заместитель Олега. Давид, отвечающий за внешнюю разведку… Впрочем, «разведчики» и «погранцы» настолько пересекались по личному составу и задачам, что Олег с Давидом иногда путали, кто чем руководит, и постоянно подменяли друг друга. Лайма, командир первого снайперского отделения. Не хватало разве что Машки, замещавшей мужа на руднике, и Рахматулло, работающего в паре с Давидом и отосланного им «по делам». Что у них за «дела», разведчики не сообщали даже Виктору и майору. Развели, понимаешь, секретность…
