По мере приближения к границе облачности наш самолет стало болтать. Мне пришлось снять темные очки: всякий раз, как я выглядывал из окна, устрашающая черная аура пронизывала меня острой болью.
— Почти приехали! — раздался из громкоговорителя веселый голос. — Пожалуйста, воздержитесь от курения, переведите кресла в вертикальное положение! Сегодняшний фильм называется «Спасайся кто может!».
— Тоже мне, шутник нашелся! — проворчала Минди, скрючиваясь в кресле.
Внезапно в самолете стало темно — это на окна опустились металлические задвижки. Хотя в окна вставлен плексиглас в три раза толще обычного, — пожалуй, может противостоять атаке носорога, — считаю, никогда не лишне перестраховаться. В потолке загорелись лампы. Донахью озабоченно спросил:
— Если и ветровое стекло закрылось таким же образом, как же Хассан ведет самолет? По приборам?
— Ну конечно! — Джессика сидела с закрытыми глазами, аккуратно сложив руки на коленях.
— Но внутри облачности может ли он доверять показаниям датчиков?
Благоразумный важен и учен,
Он для полета в небо не рожден, — [19]
раздался голос Хассана в громкоговорителе.
— Бортовой компьютер контролирует работу всех навигационных систем, какими оснащен самолет: гироскопов, инерциальной системы наведения, гравитационных пластин и так далее. Примерно так, как наводится на цель МБР.[20] — Тон голоса изменился, стал более официальным: — Идем на сближение. Двести метров… Сто пятьдесят… Сто… Пятьдесят!
Подошвами своих армейских ботинок я ощущал слабую вибрацию в днище самолета, она все нарастала…
— Вот и прилетели! — Минди уперлась ногами в кресло перед собой.
— Мы внутри! — прохрипел громкоговоритель.
В ту же секунду в каждую клеточку моего организма ворвалась и поселилась там страшная боль, похожая на мышечную судорогу, только тысячекратно усиленную. Голова чуть не раскалывалась, кости захрустели от непосильной тяжести. Я упал вперед, пытаясь не дать голове развалиться, и повис на ремне безопасности. Самолет бросала и швыряла невиданная гроза, — казалось, она объединила в себе все бури и штормы мира. Шум моторов прекратился, сменившись ровным, пульсирующим рокотом. «Химические реактивные двигатели… — пронеслось в уцелевшем кусочке моего мозга. — Фантастически мощные… Слишком простые в устройстве, их нельзя испортить… сломать…»
Набираем мы скорость или сбавляем ее — не составишь ни малейшего представления. Борясь с приступами рвоты и безумия, я чувствовал себя то старым, то молодым, то увеличивался в росте, то уменьшался. Из носа брызнула кровь, я, кажется, запачкал форму… Искры статического электричества болезненно кусали каждую клеточку тела. Внутренности по чьему-то чудовищному капризу приняли фантастические, неимоверные формы; они извивались у меня под кожей, жили независимой от меня жизнью… Мои органы чувств странным образом перепутались между собой, я ощущал горький запах искусственного освещения в самолете, слышал прогорклую одежду на своем теле, ощущал прикосновение ароматов страха, ненависти, храбрости… Потом сознание отказалось повиноваться мне, мир закружился вокруг меня… И все началось снова.
Это продолжалось целую вечность, нарастало, терзало — казалось, больше не вынести… И вдруг пытка внезапно прекратилась… Мы обрели нормальное состояние… Я сидел в кресле обмякший, слышал ровный гул двигателей, понимал — мы все еще летим… Скрепя сердце я признал: облачность защищается эффективно. Любой непрошеный гость стал бы легкой добычей, болтаясь в этом филиале ада, абсолютно не в силах хоть как-нибудь себе помочь. Каким образом капитану Хассану удается контролировать полет — выше моего понимания. Для этого нужно быть роботом. Или жителем планеты Криптон.
— Страх-то какой… — пролепетала Минди; из-за кресла торчали только ее ноги. — В жизни не испытывала ничего подобного… разве что когда мы ставили эксперименты с ЛСД[21] и ураном в лаборатории Университета Дьюка.
— А что… тогда… было? — Джессика задыхалась и ловила ртом воздух.
— Мозги из ушей полезли.
Джордж что-то простонал, я загундел ему в ответ, потом мы застонали дуэтом.
— Пилот… — прохрипел Донахью, с невероятным напряжением поднимаясь на ноги. — Надо… посмотреть…
— С ним… порядок… — выдохнула Джессика, вытирая следы рвоты со рта. — Абдул осторожен — перевел на автопилот перед самым входом в облачность.
— Мудро… — еле выговорил Ричард, неподвижным взором уставясь в потолок.
— За то мне и платят большие деньги, — проскрипел громкоговоритель внутренней связи.
С поистине геркулесовым усилием Джордж приподнялся с кресла — и тут же с глухим стуком исчез из виду.
— Видели остров? — раздался его голос откуда-то снизу.
Я знаю уверения пророка.
Что существует рай, хоть и далеко,—
продекламировали из громкоговорителя.
— Но самое худшее позади? — просипела Минди.
— Да нет, черт побери! Бортовые защитные системы просто с ума посходили! У меня двенадцать приборов уже зашкалило, идем на максимальной мощности.
— Какие нам рекомендации? — спросил я.
— Молиться! — последовал кроткий ответ. — Вести сражение отныне будет самолет. Или он победит — или мы погибнем.
Я дал команде передохнуть несколько минут, потом занял всех чисткой и уборкой. Мы промокали губкой свою форму, вытирали грязь на полу. Ричард с помощью своих заклинаний может вычистить нас и самолет до безукоризненного состояния. Но в мои намерения не входило в разгар боя тратить драгоценную энергию единственного мага на домашние дела.
А это и есть настоящий бой: машина против природы — решающая схватка. Война мозгов: ребята из Технической службы — и то неизвестное, что скрывается на острове. Не знаю, как остальные члены моей команды, но я ненавидел свою роль простого пассажира. Чувствовал бы себя неизмеримо лучше, если бы хоть чем-то мог помочь капитану Хассану. Пусть нападет стая летающих монстров — все-таки занятие.
— Тревога! — раздалось в громкоговорителе. — Нарушение герметичности!
Минди вскочила, обнажив меч.
— Что это значит? — громко воззвала она.
Ответа не последовало; никому из нас не хотелось стучать в запертую дверь, что вела в рубку пилота.
— Совещание! — крикнул я.
Ребята окружили меня.
— Оʼкей, если первый слой облачности нападает на людей, значит, следующий предпримет атаку на самолет.
