Ознакомительная версия.
Я спрыгнул вниз и побежал к флаеру, постоянно оборачиваясь и отчаянными мявами призывая всех последовать за мной. Сергей отреагировал быстро и правильно. Мы успели. Уже прыгая во флаер, я почувствовал, как далеко внизу что-то хрустнуло, причем настолько мощно, что я ощутил толчок всем телом. Это придало мне дополнительное ускорение, и во флаер я залетел как пушечное ядро. Оттормозился всеми четырьмя лапами и быстро убрался с прохода, чтобы не придавили невзначай. Все-таки эти люди удивительно неуклюжи и почти никогда не смотрят себе под ноги. Как только флаер взлетел, страх прошел. Что-то жуткое все еще происходило внизу, но нас это уже не касалось. Я запрыгнул Сергею на плечи и уже оттуда наблюдал развернувшееся внизу действие.
Когда все закончилось, я спрыгнул на свободное сиденье и принялся умываться. Заодно выслушивал дифирамбы в свой адрес. Ох, какой я, оказывается, хороший, какой смелый и предусмотрительный, как всех выручил. Да что там выручил, спас от неминуемой смерти. Ага, смелый. Знали бы они, насколько я перепугался! Сергей что-то втолковывал им про инфразвук, но мне это было уже неинтересно. Я и так знаю, что инфразвук способны воспринимать и кошки и собаки. Но собаки в этом плане достаточно бестолковы и не обладают даром предвидения. Они просто пугаются, а мы и с направлением на источник определиться можем, и осознанные действия предпринять.
Очень хотелось жрать. У меня всегда так бывает, когда перенервничаю. Но продуктов с собой никто взять не удосужился. Ну что ж, если нельзя насытиться прямо сейчас, то по крайней мере можно поспать. Чем я немедленно и занялся.
Сергей
Когда мы подлетали к столице, я решил проявить инициативу, обратившись к Соболеву и Унельме со следующими словами:
— Я понимаю, что вам сейчас будет не до нас, слишком уж много дел навалилось в связи с землетрясением и цунами, поэтому предлагаю сейчас распрощаться. Мы с Иннокентием возвращаемся на Землю, а вы, без помех с нашей стороны, впрягаетесь в ликвидацию последствий стихийного бедствия.
— Интересное у вас предложение, — рассмеялся Соболев. — Вы только что спасли нам всем жизнь, а мы в ответ должны выпроводить вас голодными? Неужели вы думаете, что мы на такое способны. Нет, мы вас не задерживаем, вы вольны отправиться на Землю в любой момент, когда вам это заблагорассудится, но только после обеда. Обед — это святое. Да и лично участвовать в разгребании завалов никто из нас не собирается. Для этого имеются соответствующие службы. А у президента и спикера Эдускунта имеются свои обязанности. И они не должны вмешиваться в работу специалистов, которые значительно лучше представляют, что и как им следует делать.
На это мне возразить было нечего, и мы остались.
Флаер сел на зеленой лужайке у самого дома Соболева. Ничего такой домик. Деревянный, сложенный из гигантских, потемневших от времени бревен, в два этажа с мезонином, кучей пристроек и просторным балконом. Под балконом располагались резное крыльцо и закрытая веранда в два света. Общей площадью застройки квадрат в двести. У крыльца играли дети, которые сразу заинтересовались Иннокентием. Он сразу же спрыгнул на лужайку, смачно потянулся и с царственной небрежностью принялся разгуливать, великодушно позволяя себя гладить и чесать. Дети вообще обожают больших, мягких и пушистых, поэтому котяра искренне наслаждался. Он буквально купался в их эмоциях, а дети млели в его.
— Внуки? — уточнил я у Соболева.
— Нет, праправнуки.
— Ничего себе, сколько же вам лет?
— Сто два.
— Никогда бы не дал! Я думал, что максимум девяносто. Кстати, раз пошли личные вопросы, а каким по счету президентом Суоми вы являетесь?
— Первым.
— Как это?
— Очень просто. Я был одним из тех, кто основал эту колонию. Когда встал вопрос об учреждении должности президента, выбрали меня.
— И с тех пор ни разу не переизбирали?
— А зачем? У нас тут нет политических игрищ. Если человек справляется со своими обязанностями, то к чему заморачиваться на новые выборы?
Я подхватил Иннокентия подмышку, и мы все прошли в дом. По пути Соболев расспросил меня о вкусах моего напарника и выдал ему, для начала, миску творога со сметаной, упомянув, что рыба поспеет несколько позже. Немного подумав, он набрал заказ на кухонном автомате и выставил на стол бутылку финской водки, хлеб домашней выпечки и целую кучу всевозможных солений.
— Давайте, за второе рождение, — сказал он, разливая по первой.
Выпили, закусили соленьями. Пикнул, сообщая о готовности блюд, кухонный автомат. Молодая женщина, судя по возрасту — правнучка Соболева, расставила все на столе, пару тарелок поставила в углу для Иннокентия и скромно удалилась. Разлили по второй.
— Напарнику расслабиться не требуется? — пошутил Соболев, оглянувшись на занятого вареной рыбой Иннокентия, — могу валерьянки накапать. — Спасибо, — отшутился я, — товарищ из мелкой посуды не употребляет.
Посмеялись. Немножко расслабились. Посмаковали напиток.
— Водку сами делаете? — поинтересовался я. — Или из метрополии возите?
— Разумеется сами. Неужели не чувствуете, что качество значительно лучше?
— Да не пробовал я на Земле финских водок. Наши, чай, получше будут. Но хватит об этом. Давайте к делу перейдем. Часто у вас тут подобное встречается?
— Планетотрясения бывают. И почти каждое из них сопровождается цунами. Но, разумеется, не такими сильными, как сегодня. Система оповещения у нас отработана и, судя по предварительным сообщениям, жертв среди населения колонии нет. Разрушений много, но ничего экстраординарного и непоправимого не случилось. Больше всего жалко «Сахарную Голову». Такая достопримечательность была! Никто и помыслить не мог, что вот так все закончится.
— Нет в этом мире ничего постоянного, — попытался я утешить Соболева и одновременно перевести разговор в другое русло, — все течет и все изменяется. Только вот сейчас, мне кажется, у вас появился еще один повод задуматься. Горы, вершинами которых являются ваши острова, тоже не вечны. И обладают значительно меньшей прочностью, чем обломившийся сегодня массив кварцита. Раньше этот массив сдерживал напор волн, что способствовало формированию узкого мыса, на конце которого он располагался. Если бы не существовало «Сахарной Головы», мыса уже давно не было бы. В дальнейшем остатки массива уже не будут представлять настолько эффективной защиты и через несколько лет мыс размоет. Вода точит камень. Медленно, но верно. Не всегда в буквальном смысле. Вы, как я понял, в процессах выветривания разбираетесь, а для Унельмы и Антеро я прочту коротенькую лекцию.
Ознакомительная версия.
