Ознакомительная версия.
В полушаге от этого была и Эрика. Но – справилась. В какой-то момент словно переключился в голове невидимый рычажок, соединил то, что казалось несоединимым, и сразу все стало легко и понятно. Настолько, что оставалось лишь удивляться, как это раньше она не могла постичь столь элементарные вещи.
Именно с этого момента у нее впервые зародилось, а затем разрослось и окончательно укрепилось убеждение, что женщины лучше мужчин водят космические корабли вообще и «космические охотники» в частности. Затем ей объяснили, что ее догадка, основанная на личном опыте, давно подтверждена официальными исследованиями.
Да, женщинам было гораздо сложнее преодолеть первоначальную раздвоенность сознания. Но, если уж получалось, нейросенсорная составляющая управления давалась им легко и непринужденно и занимала в среднем чуть ли не половину от всего процесса, а у отдельных, наиболее одаренных особей далеко переваливала за половину. В отличие от мужчин, которые больше полагались на глаза и руки, используя нейросенсорику от силы на тридцать – тридцать пять процентов, а в среднем и вовсе на четверть.
Однако большими и малыми космическими кораблями по-прежнему чаще всего управляли мужчины. Ибо очень немногие представительницы слабого пола вообще хотели быть космопилотами, а из тех, кто хотел, мало кто мог. И не только из-за пресловутого раздвоения сознания, имелись и другие причины. В основном, конечно, социопсихологического характера. Общество, в котором росла Эрика Ланге, нуждалось в мужском доминировании не меньше, чем девятьсот восемьдесят два человека, обожженных огнем Большой войны и покинувших Землю два столетия назад.
Потому, что Третий Рейх продолжал свое существование на Новой Германии вместе со всеми многовековыми традициями, включая знаменитые «киндер, кюхе, кирхе» (дети, кухня, церковь) – ценности, которым обязана быть привержена всякая истинная немка.
Но также и просто из-за необходимости выжить. В условиях, когда социуму постоянно угрожает та или иная смертельная опасность, будь это войны или природные катаклизмы, мужчина берет на себя ведущую роль защитника, ибо предназначен для этого самой природой. А таковая опасность висела над Новой Германией постоянно. Соответственно, и гибли мужчины в первую очередь. Восполнить же их нехватку могли только женщины. Родив новых. Именно поэтому учрежденная еще на Земле Адольфом Гитлером в далеком 1938 году награда «Почетный крест немецкой матери» трех степеней по-прежнему торжественно вручалась тем немкам, кто произвел на свет для вящей славы и будущих великих побед Третьего Рейха четверых детей и больше.
Что ж, возможно, и она, Эрика Ланге, когда-нибудь получит эту награду. Возможно. А пока будем довольствоваться обычным «Знаком пилота», серебряным «Знаком участника отражения астероидных атак» (в просторечии «Смерть небесным каменюкам» трех степеней: бронзовый – две атаки; серебряный – пять атак; золотой – десять и более атак), а также различными поощрениями по службе, включающими денежные премии и благодарности в личном деле.
Она закрыла глаза, сосредоточилась, проверяя отзывчивость нейросенсорики. Отлично.
– Внимание пилотам! Готовность – тридцать секунд! – прозвучало в гермошлеме.
Пальцы левой руки легко и привычно пробежались по не активированной пока клавиатуре управления огнем, нащупывая знакомые клавиши аннигилятора и двух квантовых пушек разной мощности.
Пальцы правой обхватили, словно выросшую из пола, рукоять управления «охотником».
Едва слышно и певуче засвистел выходящий на рабочий режим двигатель.
– Обратный отсчет! Десять, девять, восемь…
Погасло основное освещение на палубе, остались лишь горящие вполнакала алые стояночные огни. Дрогнула и, помедлив, разошлась в стороны диафрагма стартового створа, и свет сотен и тысяч звезд, проникнув в кабину, перемешался со светом индикаторов и приборов.
– …три, два, один! – честно досчитал диспетчер и традиционно добавил: – Удачной охоты, мальчики и девочки. Возвращайтесь живыми!
«Впрыск! – послала Эрика мысленную команду. – Пять процентов мощности на сопла. Антиграв – в автоматический режим».
«Космический охотник», напоминающий со стороны древнюю тазообразную железную шляпу ландскнехта с широкими полями, приподнялся, оттолкнувшись от палубы антигравитационным полем, и, подстегиваемый плазменным огнем дюз, рванул вперед – вон из тесного чрева линкора. Вольная, зовущая, разноцветная звездная россыпь ринулась навстречу, и через мгновение душу Эрики охватил уже не раз испытанный, но всякий раз желанный и ожидаемый восторг человека, оказавшегося один на один с бесконечно могучей, жуткой, но притягательной стихией, имя которой – открытый космос. Говорят, этот восторг отчасти сродни любовному экстазу и тем сильнее, чем лучше пилот умел слиться с машиной. В основном при помощи нейросенсорики, разумеется, – обычная связь через обзорный экран и рукоять управления не давала подобного эффекта, или он был малозаметен.
Эйфория космопилота – так называли это состояние психологи. Сами же космопилоты предпочитали жаргонное выражение «поймать фею» или «поймать феечку», что, в общем-то, вполне соответствовало истине.
Насчет любовного экстаза Эрика ничего не могла сказать в силу того, что ни разу его не переживала. Но «ловить феечку» любила. Да и кто из пилотов не любил? Не было таких. Ну, или почти не было, учитывая бесконечное разнообразие человеческого восприятия. Самое же главное заключалось в том, что «поймавший феечку» пилот работал ничуть не хуже своего коллеги, лишенного данного удовольствия. А иногда и лучше. Правда, были у этого явления и отрицательные стороны, как, впрочем, и у любого явления. Статистика показывала, что около двух процентов тех, кто сидел за управлением в космических кораблях и воспринимал пространство за пределами атмосферы не только глазами, но и через многочисленные сенсоры, соединенные с бортовой вычислительной машиной (таким образом частично сливаясь с последней), впадали в самую настоящую наркотическую зависимость от «ловли феечки» и рвались в космос любыми путями. Вплоть до прямого угона «космических охотников» и даже (два случая за всю историю) целых линкоров. Таких ловили, возвращали и лечили, но до конца жизни сесть в пилотское кресло они могли в лучшем случае только на тренажерах.
В дневнике своего предка, пилота люфтваффе лейтенанта Гюнтера фон Ланге, Эрика вычитала, что нечто подобное испытывали иногда и летчики древних самолетов, держащихся в воздухе посредством подъемной силы крыла и влекомых вперед при помощи винта и двигателя внутреннего сгорания. Но именно «нечто подобное». Судя по дневниковым записям предка и собственным ощущениям, «ловля феечки» по силе воздействия и яркости ощущений была во сто крат круче. Хотя иногда Эрика задумывалась, какие чувства она могла бы испытать, доведись ей поднять в небо пра-пра-пра-прадедовский «Мессершмитт». А если еще и поучаствовать в настоящем воздушном бою с настоящими живыми врагами, обладающими той же волей и разумом, что у нее! Как бы ни была опасна и важна работа, которую она выполняла, с войной ей не сравниться – в этом Эрика была убеждена на сто процентов. Сердце девушки жаждало великих побед, и утолить эту жажду не смог бы и золотой знак «Смерть небесным каменюкам». До которого, между прочим, обер-фельдфебелю оставалось каких-то три атаки. Включая эту.
Ознакомительная версия.
