Я вскочила на свою кровать, но девушка была слишком быстрой. Ее пальцы обвились вокруг моего запястья, выдергивая руку из сустава, когда она потянула меня к полу. Она прыгнула на меня, и ее пальцы сжались вокруг моей шеи.
Слабое хныканье вырвалось из моего рта. Я сжала губы, стыдясь этого, и надеялась, что люди не услышали его.
Но Эвер услышала. Ее глаза прояснились, и она убрала руки с моей шеи, ужас застыл на ее хорошеньком личике.
— Мне очень жаль, — сказала она, отползая от меня.
Она перевела взгляд с меня на людей за дверью и ее глаза наполнились слезами.
— Все хорошо, — просипела я, приподнимаясь и опираясь на свою кровать. Моя рука странно висела. — Вправишь это на место?
Она взяла мою руку и дернула ее, вправив обратно в сустав, продолжая держать голову опущенной, когда слезы начали стекать по ее щекам.
— Мне очень жаль, — снова прошептала она, когда люди вошли.
— Все хорошо, Эвер. Правда. — Я улыбнулась ей, но она не смотрела на меня.
— Чувствуешь себя немного вялой? — спросил врач добрым голосом, словно он не был тем, кто сделал это с ней.
Она молча кивнула, и тот протянул шприц, указывая на ее руку.
— Это поможет.
Он влил жидкость ей в кожу и погладил ее по голове.
Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов.
— Так лучше? — спросил он. — Думаешь, ты сможешь пойти сегодня вечером на задание?
Она кивнула, вытирая щеки пальцами.
Человек пожевал губу, на мгновение задумавшись.
— Это просто больной человек, да?
— Да, — сказала Эвер.
— Все в порядке. — Он указал на меня. — Смени рубашку. Она разорвана на спине.
Они покинула комнату, и я встала, стягивая свою черную рубашку и вытаскивая такую же. Я надела ее поверх майки, поправив свой шлем и камеру.
— Ты готова? — спросила я, протягивая Эвер руку.
Она держала голову опущенной вниз, пока мы шли по крыше, не обращая внимания на множество взглядов, которые я бросала в ее сторону. Мы не могли поговорить об этом, во всяком случае, сейчас, с нашими коммуникаторами и людьми, прослушивающими каждое слово.
Двадцать два и другие ребуты были уже в шаттле, пристегнутые к своим местам. Хьюго и его новичок были единственной тренирующейся командой, идущей сегодня на задание, остальные были опытными ребутами. В основном ниже-шестидесятые, за исключением Мэри Сто тридцать пять, которая была на своей второй соло-миссии с того времени, как я ее тренировала. Я осмотрела ниже-шестидесятых, когда вошла внутрь шаттла, высматривая признаки безумия, которые только что видела у Эвер. Но их глаза были опущены, а выражения — пустыми.
Два офицера стояли в углу шаттла. Молодой парень по имени Пол и второй, которого я не знала. Незнакомец посмеялся над нами и нацелил пистолет прямо на меня, продемонстрировав желтые зубы.
— Сядь, — приказал он.
Два офицера были плохим знаком.
Я скользнула на сиденье рядом с Двадцать два и проигнорировала его попытки поймать мой взгляд. Не в настроении.
Мы въехали в самое сердце трущоб в тишине, выйдя по очереди из шаттла, когда Желтые Зубы пролаял приказ. В трущобах сегодня было теплее, прохладный ветерок за последние несколько ночей исчез.
— У тебя есть карта? — спросила я у Двадцать два, протягивая ему документ с нашим заданием, когда дверь шаттла захлопнулась за нами.
Он кивнул, протягивая ее мне.
— Задания с больными легче, — сказала я, пока он изучал документ. — Мы просто поймаем больного, который заражает город.
— Почему их это заботит? — спросил он, указывая на шаттл.
— Они пытаются избавить человеческое население от болезни. Они не смогут этого сделать, если эти люди будут ходить, заражая всех. Они предотвратили вторую массовую вспышку.
Он нахмурился, но ничего не сказал.
— Туда? — показал он.
— Да.
Мы направились по грязной улице, населенной маленькими домами и палатками. Этот район города не был полностью застроен зданиями, тем не менее, некоторые люди все еще жили в самодельных домиках, пока не построят что-то более крепкое. Это были худшие из трущоб, запах смерти и болезни щекотал мой нос. Теплая погода делала вонь хуже, хотя это было не так плохо, как летом, когда она становилась настолько сильной, что мне приходилось задерживать дыхание.
Я остановилась перед палаткой, сделанной из какого-то пластика. Она была не особо прочной; в действительности, она была настолько дырявой, что я сомневалась, что она вообще обеспечивала какое-то укрытие. Тонкие ветви деревьев, поддерживающие ее, выглядели, мягко говоря, ненадежными.
— Бэлл Трэвис, — позвала я.
Я услышала кашель, доносящийся оттуда, а затем заслонки палатки разъединились, и оттуда выскочила молодая женщина. Ее жирные темные волосы были спутаны на голове, а глаза были запавшими и черными. Красные пятна усеивали ее подбородок. Наверное, это из-за того, что она кашляла кровью.
Она подняла руки перед нами. Больные редко дрались.
— Я понесу ее, — сказал Двадцать два, поднимая ее на руки.
— Ты должен надеть на нее наручники, — сказала я.
— Зачем? Что она сделает? Убежит? — Он посмотрел вниз на человека. — КДХ?
Она кивнула, ее голова вертелась, как у новорожденной. Он осторожно положил ее голову к себе на грудь.
— Не разговаривай с ней, Двадцать два.
Он только нахмурился в ответ и отвернулся, направившись к шаттлу.
— Двадцать два! — раздраженно выдохнула я и заговорила в свой коммуникатор. — Рэн Сто семьдесят восемь с Двадцать два. Цель у нас.
— Двигайтесь к шаттлу. Контролируй своего новичка, Сто семьдесят восемь.
Я побежала, чтобы догнать Двадцать два, который опустил голову, разговаривая с человеком.
— В конечном счете, ты ничего не будешь чувствовать, — сказал он.
— Двадцать два!
— Все онемеет. Ты даже не поймешь, когда умрешь — я обещаю.
— Ты не должен говорить с людьми, — сказала я, схватив его за руку.
Он остановился и пристально посмотрел на меня. Парень выдернул свою руку, но молчал, пока мы продолжали идти. Он мягко положил человека в шаттл вместе с остальными больными, делая вид, что не замечает моего раздраженного лица, когда мы потащились к нашим в шаттл.
Другие ребуты стояли в строю, и мы присоединились к концу. Я почувствовала, как мой желудок сжался, когда офицер хмуро посмотрел на нас. Что-то было не так. Я взглянула на Эвер, но она безучастно уставилась в землю.
— У нас есть ребуты, проносящие предметы с полевых испытаний и угрожающие офицерам, — сказал Пол. — Мы должны провести обыск перед посадкой.
Я сняла с себя верхнюю рубашку и развела руки, как обычно.
