Сага о Годрланде - Наталья Викторовна Бутырская

К моей радости, девицы не убежали, а встали неподалеку. И вскоре после этого к нам вернулся фагр-трэль с еще одним фагром, но уже явно не трэлем. Сатурн Пистос — скорее всего, это был он, — прожил никак не меньше четырех десятков зим, а то и поболее. Безволосые лица меня сбивали с толку. Он был невысоким, довольно упитанным, но не мягко-жирным, а плотным, крепко сбитым семирунным хускарлом. В отличие от прочих фагров Сатурн не сверкал приветливой улыбкой, он смотрел строго и прямо, чем напомнил Рагнвальда. Его пальцы сверкали золотом и каменьями, и это меня успокоило. Вот теперь я точно понимал, что передо мной человек состоятельный и серьезный.

— Приветствую вас, северные воины, — сказал он на нордском и сразу перешел на свой язык. — Угощайтесь. Это вино сделано из винограда, выращенного на моих землях. И все фрукты тоже из моих поместий.

Он махнул рукой, и девицы налили нам густого вина цвета переспелой вишни. Когда мы утолили голод, благородный продолжил говорить:

— Нас свели сами боги! Как иначе объяснить, что в Гульборге появился свободный от обязательств хирд как раз тогда, когда мне понадобились храбрые и умелые воины? Раб поведал мне, зачем вы приплыли в Годрланд и какие у вас затруднения. Я всегда говорил, что воину сложно вести дела с торговцами, ведь у тех нет ни чести, ни совести, только мошна с монетами.

Мне быстро надоело слушать пустые речи, и я перебил Хальфсена, договаривающего последние слова благородного:

— Зачем тебе хирд? Для какого дела? И почему ты не взял кого-то с арены? Например, Волка, что бился на последних играх.

Фагр-раб быстро пересказал мои слова на ухо Пистосу. Тот довольно закивал.

— Узнаю нордский нрав. Ваш народ такой нетерпеливый. Я никогда не беру воинов с арены. Они избалованы вниманием и легкими деньгами, больше красуются, чем дерутся, а еще плохо сражаются вместе. Мне нужны воины, которые привыкли друг к другу, доверяют друг другу. Мне нужен давно сложившийся хирд. Я хочу, чтобы вы поохотились на тварей.

— Убили какую-то тварь? — уточнил я. — Она нападает натвои земли?

— Нет. Именно поохотились. Я покровительствую кузнецам, и им нужны твариные кости, панцири, клешни и шкуры. Уговор такой: вы убиваете тварей, получаете с них руны, если нужно, берете сердца, но только для тех, кому они нужны, а не на продажу. Всё остальное забираю я. Плюс вы получите плату — сто илиосов.

— Сто илиосов на человека? За год или за три года?

— Нет. Всего сто илиосов. На хирд.

— Этого мало. Волку давали полсотни илиосов за год. На одного.

Благородный покачал головой:

— Я беру вас не на год. Мне нужно, чтобы вы добыли столько тварей, сколько я скажу. Если вы убьете их за месяц, значит, вы получите сто илиосов за месяц. Если за полгода — значит, за полгода. Но при этом у вас будет мое покровительство! Я помогу с долгом. Дам проводников, верблюдов, еду. Если понадобится, найду лекарей.

Я начал считать. Сто илиосов за месяц — это тысяча двести илиосов за год. Если разделить их на количество хирдманов, выйдет примерно по пятьдесят илиосов на человека. И это очень хорошая плата. Но если мы справимся за полгода, тогда это будет всего двести илиосов в год, и это меньше десяти илиосов на человека. И непонятно, как много тварей надо будет убить и легко ли их отыскать. Вдруг они вовсе раз в год появляются?

— Если мы не сумеем найти столько тварей, сколько надо?

— Поверь, я не даю непосильных задач. Тварей будет много.

— Разве у тебя нет дружины, которая может выполнить эту работу?

— Набианор, да согреет его лучами Солнце, запретил нам держать дружины больше двадцати воинов. И эти двадцать охраняют наши дома и поместья. Остальных мы можем брать только в найм и только на два года подряд, — Сатурн вздохнул и продолжил: — Я понимаю твое недоверие. Большинство тех, кто живет в этом славном городе, заслуживает его. Но я давно нанимаю нордов, и многие слышали обо мне, знают, что Сатурн Пистос всегда дает то, что обещает. Я не прошу дать ответ сейчас. Поговори с хирдманами, сходи к Сфири́.

Сфири? Ах да, вроде бы так звали Болли Толстяка, когда он выступал на арене.

Хоть мы и не проговорили с Сатурном все те условия, о которым толковали нам Болли со Стейном, я почему-то поверил ему. Поверил, что он заплатит столько, сколько обещано, не обманет с тварями и с едой. Потому и решился на еще один вопрос:

— Мне нравится твое предложение. Только я хочу попросить еще кое-что.

— Слушаю, — он скрестил руки на груди.

— Один мой хирдман хвор, и ему нужен лекарь, но не всякий, а тот, что прибыл из далеких земель. Но к нему не попасть без покровителя и без золота. Плату за лекаря можно вычесть из нашей платы.

Благородный призадумался, поговорил со своим рабом-толмачом и кивнул:

— Помогу, но не обещаю, что лекарь скоро примет его. Сколько протянет твой хирдман?

Я развел руками:

— Может, день, а может, и год. У него непонятная хворь. Знаю лишь, что с каждым днем ему становится хуже.

— Я помогу! — повторил благородный.

И мы пожали друг другу руки.

Договор мы подписали через седмицу, как и принято в Годрланде — у законника. Перед этим было несколько встреч с Сатурном Пистосом, где мы обговорили все условия подробнее. Но и для меня, и для благородного фагра главное произошло в день знакомства: мы посмотрели друг на друга, послушали друг друга и пришли к согласию.

Как по мне, для ульверов выгода выходила больше, чем для нашего покровителя. Что получит он? Всего лишь останки тварей. Что получим мы? Покровителя, а заодно позволение оставаться в Гульборге больше чем на три месяца. Лечение для Альрика. Руны для моих хирдманов и сердца тварей для перехода в хельты. Золото. Помощь с Жирными.

Даже если Пистос вздумает обмануть, руны-то у нас никто не отнимет.

В договоре вот этими кривулинами и закорючками было записано, каких тварей нам нужно убить и сколько, при том фагр добавил, что если мы убьем больше, то за каждую лишнюю он заплатит сверху: илиос или два за тушу. Он указал и то,