Ознакомительная версия.
– Как далеко?
– Километров пятьдесят будет, – для убедительности мужик показал Саше пятерню с растопыренными пальцами.
– Днепр?
– Совсем недалеко, пан солдат. Часа три пешком.
– Дойче зольдатен тут марширойн? (Германские войска здесь были?)
– Бог миловал. Вы – первый.
– Партизанен? Пуф-пуф?
– Откуда, пан солдат?
– Смотри! Если ты меня обманывать, я делать пиф-паф! – Для убедительности Саша сложил пальцы правой руки в воображаемый пистолет.
Мужик перекрестился, не отводя глаз от Сашиной руки.
– Ком! Идти домой! – Саша махнул рукой в направлении избы. Мужик, часто оглядываясь, заковылял к дому и скрылся за дверью.
Основное Саша узнал и задерживаться в деревне не стал. Скоро начнет смеркаться, а ему надо еще ночлег отыскать.
Он вышел из Малиновки, спиной ощущая испуганные взгляды селян, и бодрым шагом направился на восток, время от времени переходя на легкий бег.
Когда стало темнеть, впереди открылось поле, а за ним – Днепр. Был он не так широк, как у Киева, где проезжал прошлым летом Саша.
Пересекать поле в темноте Саша не рискнул. Немцы могли поставить мины – хотя здесь-то зачем? Но рисковать он не стал и улегся спать на опушке леса, подложив под голову ранец и сняв автомат с предохранителя.
Хоть и спал он вполуха, но проснулся ранним утром бодрым. Берег реки был скрыт от него плотной пеленой утреннего тумана, и сейчас это было ему только на руку. Он осторожно направился к реке, глядя под ноги – не видно ли где проволочки или свежего бугорка земли. Встречались такие холмики, но, скорее всего, их понаделали кроты. На всякий случай Саша их обходил.
Вот и Днепр. Как там у Гоголя? «Чуден Днепр при тихой погоде…» Однако Саше было не до красот природы. Он раздумывал – как перебраться вплавь, не замочив оружие? Форму немецкую Саша снял и отбросил в сторону – не пригодится она ему больше. Автомат оружейным ремнем притянул к ранцу. Ранец же водрузил на загривок, ремни плечевые зажал зубами. Даже если плеснет водой на него – кожа ранца добротная, сразу не промокнет. Завершив таким образом все приготовления, Саша осторожно вошел в воду и поплыл.
Течением его сносило в сторону, но Саша не сопротивлялся. Какая разница, на каком месте он выберется на том берегу?
Он уже преодолел больше половины пути, как почувствовал, что стал уставать. Ноги и руки отказывались повиноваться, ранец давил на плечи чугунной плитой. Нет, не зря он недолюбливал воду.
Добравшись из последних сил до берега, Саша вцепился в кусты и довольно долго пролежал так, тяжело дыша. И только выбрался на крутой склон, как услышал позади себя:
– Руки вверх, фашист!
– Да какой же я фашист? – не поворачиваясь, изу-мился Саша. – Свой я, сержант Савельев!
– Руки вверх подними, а то стрельну! – Из-за кустов вышел красноармеец с трехлинейкой в руках. Он повел стволом винтовки, указывая Саше направление: – Иди вперед, и пусть командир роты решит, наш ты или немец!
Боец был совсем молоденький, от волнения голос его периодически срывался. Но Саша рад был, что попал на часового Красной армии, а не на немецкий дозор. Всякое ведь могло случиться.
Часовой довел его до брезентовой палатки, крикнув у входа:
– Товарищ младший лейтенант!
Из палатки вышел младший лейтенант с «кубарем» в петлице. Саша про себя невольно отметил, что староват он для младшего, скорее всего – из запаса призван. Лицо у лейтенанта было хмурое и утомленное.
– Чего у тебя случилось, Дудкин?
– Вот, товарищ младший лейтенант, перебежчика с той стороны задержал. Из воды на наш берег выбрался.
– Разберемся! Возвращайся в дозор.
– Есть! – на ходу козырнув, рядовой Дудкин убежал.
– Кто ты такой и что у тебя в ранце? – обратился младший лейтенант к Саше.
– Сержант Савельев, сто седьмой стрелковый полк, выхожу из окружения, – встав по стойке «смирно», представился Саша.
– Опять окруженец! Документы есть?
Саша опустил ранец на землю, развернул одежду, достал солдатскую книжку и протянул ее младшему лейтенанту. Тот бегло просмотрел, зевнул.
– Почему не в форме?
– В негодность пришла, в деревне цивильное выпросил.
– Хм! В Особый отдел тебя отправить?
– Лучше оставить в части.
– Гляди, какой умный! Автомат немецкий где взял?
– У немца отобрал.
– Молодец! Воинская специальность?
– Разведчик.
– О! Такие мне нужны. Считай – зачислен. У меня в роте – едва половина состава, да и то все зеленые, только призваны. Даже стрелять толком не умеют. На том берегу немцев видел?
– Нет. Разрешите одеться?
Саша стоял перед командиром раздетым – в том виде, в каком вылез из воды, и чувствовал себя неуютно.
– Разрешаю. В форму бы тебя одеть, да где тылы наши – не знаю.
Саша достал командирское удостоверение Шумилина и протянул младшему лейтенанту.
– Со мной вместе политрук выходил, погиб геройской смертью. Вот его документы.
– Это же сколько наших на той стороне осталось? Почти каждый день выходят. Мне приказано их на сборный пункт отправлять. Только ты не надейся! У меня в роте сержантов нет, из командиров только я. Вот и примешь взвод.
– Так я же только отделением командовал.
– Я срочную еще в тридцать втором проходил, а потом учительствовал. Опыта тоже нет, однако приказали – исполняю. Пойдем в палатку, она у меня вроде штаба. Запишу все, как положено. Я потом в полк данные передам. Тебя же на все виды довольствия ставить надо.
Командир роты переписал данные с солдатской книжки на лист бумаги и вложил его в планшет.
– Пойдем, представлю тебя взводу. Да, забыл совсем. Служить ты, сержант, будешь теперь в сорок четвертом стрелковом полку сорок второй стрелковой дивизии. Меня зовут Иван Анатольевич Звягин, я – командир роты.
Они шли около получаса, пока не добрались до отрытых не в полный профиль окопов.
– Принимай, сержант, взвод – все восемь человек.
– Как восемь? Это же меньше половины!
– Сколько есть! Будет пополнение – укомплектуем по штату.
Звягин собрал всех бойцов, представил им нового командира, пожелал удачи и ушел. Конечно, хлеб-соль при встрече Саша не ожидал, но и такого… Одежда гражданская, автомат немецкий, обоймы к нему только две, и взвод – как неполное подразделение. Как можно воевать с немцами? Уж Саша-то знает, видел, как хорошо вооружены и экипированы гитлеровцы и как много у них техники.
Он обвел взглядом бойцов. Почти все молодые, у всех трехлинейки. Только один – лет тридцати пяти, с усами – без оружия.
– Фамилия? – Саша остановился против него.
– Рядовой Федотов.
– Почему без оружия?
– Неудобно в строю с противотанковым ружьем стоять, – степенно ответил боец.
Ознакомительная версия.
