– Сам я там не был, но ещё мой отец говорил, что далеко в полуночной стороне живут атланты. Вроде бы мы произошли от них. Даже говорил, как называется эта земля, только вот вспомнить не могу.
– Постарайся.
– Я ещё ребёнком был. И разговор шёл лет двадцать назад, а то и больше.
Над стоянкой нависла тишина – все хотели услышать, о какой же это далёкой стране идёт речь.
Синезубые дали им в дорогу сушёных плодов, но Фим распорядился приберечь их на утро – ещё неизвестно, когда попадётся дичь.
Понемногу они стали засыпать – сказывалась усталость. И вдруг торговец радостно воскликнул:
– Вспомнил! Я вспомнил, как называется эта земля! Атлантида!
– Дай поспать, разбудил, – недовольно проворчал Рис.
Хм, да ведь Никита уже слышал когда-то это название. Правда – от кого и в связи с чем – не помнит. Эх, историю да прочие науки в школе учить лучше нужно было.
Утром они проснулись рано. Дул сильный ветер, забивал песком глаза, уши и нос.
Никита разорвал обветшавшую рубашку и сделал себе повязку на лицо, закрывающую нос и рот – так хоть дышать можно было. Обрывки рубашки отдал воинам. У них из всей одежды – меховая набедренная повязка. Как дышать через мех?
Повязки из обрывков рубашки получились узкие, но от ветра и песка спасали. Лица-то у охотников – ого-го, соответствовали росту.
Только на третий день, уставшие, голодные, измотанные длинным переходом, они догнали племя.
Заметив вдали неизвестных, племя азуру остановилось, и в арьергард выдвинулись немногочисленные воины. Однако, разглядев при приближении своих, те издали радостные вопли и бросились навстречу. Объятиям и восклицаниям не было конца.
Когда радость встречи улеглась, воины из племени азуру спросили пришедших:
– А где Хом? Почему мы его не видим?
– Разве мы должны были его встретить?
– Когда мы уходили, то оставили его у воды, пришедшей в селение. Он должен был рассказать вам, куда идти, – ведь отсутствовали и вы, и торговцы. Я вижу Риса и Мана, стало быть – все в сборе. Кроме Хома.
– Не было его там – ни живого, ни мёртвого.
– Странно! Но идём к Вирту, пусть порадуется.
Прибывшие представились, рассказали о своих злоключениях: о землетрясении, о появлении вулкана, о посещении синезубых. Фим даже упомянул о ящере, унёсшем Никиту.
– Именно он с высоты и увидел племя. Он помог нам выйти на ваш след.
– Благодарение богам! А как прошли его проводы у Ануну?
– Нас изгнали. Их атаковало много обезьян, и они вынуждены были покинуть пещеры и уйти к Солёному озеру.
– Им там не выжить! А почему изгнали Никиту?
– Говорят, что несчастья начались после его появления.
– Неужели Ануну так глуп? Подкрепитесь. Но у нас у самих мало еды. Переход через равнину труден, и её осталось немного. Однако скоро появятся реки, и нам будет на кого охотиться. А дальше пойдут и леса. Пройдена уже большая часть пути, надо найти силы на оставшуюся.
– Ну да. У нас говорят – дорогу осилит идущий, – поддакнул Никита.
– Воистину – эти слова изрёк очень мудрый человек!
Пришедшим дали немного сушёного мяса и сушёных фруктов, по паре глотков воды – вода была сейчас даже большей ценностью, чем пища. Их пожитки были уложены на неказистую повозку, следы колёс которой видели воины, и после небольшого отдыха племя продолжило путь.
Они шли до сумерек, надеясь встретить воду – источник, ручей, реку. Но вокруг расстилалась ровная, как стол, полупустыня-полуравнина с чахлыми зелёными кустиками.
И лишь на третий день пути, когда многие уже вымотались до предела и шли, пошатываясь, они наткнулись на источник. На зеленеющей вокруг траве его издалека заметил Фим. Он добрёл до него, поскольку источник находился в стороне от их пути, напился сам и призывно махнул рукой:
– Вода!
И откуда только силы у людей появились! Спотыкаясь и падая, все ринулись к воде. Пили жадно, набирали во фляги, выдолбленные из сушёных плодов, напоминающих дыни, и в бурдюки. Пили, отходили в сторону, уступая место другим, и возвращались снова. Вода – это жизнь! Жажда мучила их весь переход.
Никите же это напомнило, как Моисей водил евреев по пустыне. Бродить сорок лет у него бы не хватило ни сил, ни терпения.
У источника устроили привал до утра. Ещё хорошо было бы добыть пищи. Ели мало, скудные припасы делили на всех.
На второй день после привала воины заметили вдалеке что-то движущееся. Наиболее выносливые тут же побежали в направлении движения и вернулись, таща всем небольшим отрядом питона. Его разделили и ели сырым, потому что развести костёр было не из чего. Сырое мясо чем-то отдавало, но Никита съел всё, порезав свой кусок на тонкие ломтики. В желудке появилось ощущение приятной тяжести, сил сразу прибавилось.
Со временем полупустыня перешла в степь – с травой, мелкими ящерицами. Дети их ловили. На сухой траве, которую удавалось собрать, ящериц слегка обжаривали, содрав с них шкурку.
В небе стали появляться небольшие птеродактили, да и сам воздух перестал быть таким раскалённым, посвежел. Всё чаще и чаще стали попадаться мелкие ручейки, и всё говорило о том, что самая тяжёлая часть перехода была позади.
Никита, как и другие люди племени, устал. Хотелось досыта наесться, отмыться и выспаться. Но он знал, что до конца пути ещё далеко и надо набраться сил и терпения.
Вдали показалась горная гряда. И чем ближе племя подходило к ней, тем более высокими казались им горы. Виделось – недалеко они, рукой подать, но племя шло уже два дня.
Левее, в горной гряде просматривался проход, и впереди идущие начали отворачивать влево. Это было не ущелье, но ярко выраженная седловина, и Вирт думал провести племя именно там.
Начался небольшой подъём, и тележку с пожитками пришлось толкать уже вдвоём, а по мере увеличения подъёма – и втроём.
Только к вечеру племя взошло на седловину, где поверхность была ровной. И тут произошло событие, изрядно напугавшее всех: из-за правой горы показалось нечто, чему Никита не мог дать название. С виду – человек, однако на лбу его был всего один глаз. Да бог с ними, с глазами, может быть, это мутант, – но людей испугал его рост: он был выше любого из атлантов раза в четыре. Передвигался исполин быстро, и в нём даже на расстоянии чувствовалась мощь и сила.
Воины сразу выдвинулись вперёд, женщины и дети замерли в ужасе. Такое чудище может раздавить всех ногами, растоптать. Никто не знал, как с этим бороться, а главное – можно ли?
Вирт лихорадочно рылся в сумке, переброшенной через плечо.
Великан приблизился с явно недобрыми намерениями.
Один из воинов подобрал камень побольше, вложил его в кожаную петлю и стал раскручивать петлю.
Циклоп, как назвал его Никита, сделал несколько шагов вперёд, остановился и издал рык – низкий, сильный, давящий на уши.
