Он откинул крышку, впустив в подвал свежий воздух.
— Будьте готовы через пятнадцать минут, — велел он. — Если кто-то передумал идти, говорите сейчас.
— Никто не передумал, — буркнул Фармер.
Клинч молча собирал снаряжение, демонстрируя спиной свою отчуждённость от всех. Было ясно, что даже в команде он будет сам по себе.
— Броники группировок не бери, — посоветовал Борланд. — Лучше что-нибудь без нашивок.
— Я возьму «Берилл».
— Очень хорошо, — кивнул сталкер. — Проапгрейженная пулестойкость. Ты хоть знаешь, через что я прошёл, чтобы его украсть?
— Родина не забудет.
Фармер втиснулся между ними в противоположный угол подвала.
— Так, мужики, попрошу секундочку внимания, — обратился он.
Майор перестал возиться с костюмом.
— Что-то придумал? — спросил Борланд.
— Придумал. Сегодня проводник — я, если вы забыли.
— И что с того?
— Нам нужно быть готовыми к любой встрече, — объяснил Фармер. — А встретить мы сейчас можем кого угодно. В первую очередь — бандосов.
— Так что, нам идти бандосами? А это мысль. Майор, слышал? Оставь костюм, у мародёров таких не бывает, такие элитные шмотки у них на продажу идут.
— Майор пойдёт майором. А бандосом пойдёшь ты.
— Я? — удивился Борланд.
— Ну не я же, — развёл руками Фармер. — У тебя для этого рожа подходящая. Клинч пойдёт как военный. А я — вольным сталкером. Экипируемся нужным способом и будем соответствовать выбранным ролям.
— Охренеть, — присвистнул Клинч. — Сталкер, мародёр и военный чешут через всю Свалку. Это и есть твоё прикрытие?
— Нет, конечно. — Фармер посмотрел на майора. — Суть в том, что двое ведут пленного на свою базу — мародёрскую, «Долга» или ещё какую-нибудь. Или один ведёт двоих, как вам будет удобнее.
— Так, я запутался, — признался Борланд. — Кто и кого ведёт?
— По обстоятельствам, дятел, — ответил Фармер. — Я же сказал — мы можем встретить кого угодно.
Через пять минут Борланд стоял в тёмном, помятом донельзя плаще с капюшоном, накинутом на бронежилет, драных синих трениках поверх плотных штанов и походных кедах, которые были ему малы на один размер. На голову была натянута чёрная маска, сделанная наспех из спортивной секонд-хендовской шапки.
— Ты похож на школоту, играющую в крутого дядю, — высказал Фармер, застегивая последнюю кнопку на своём рукаве. — Кеды смотрятся особенно феерично.
— Потому что мои, — отпарировал Борланд. — Я в этих кедах впервые пришёл в Зону. Имею в виду — именно впервые. Да, они мне немного жмут. Но в остальном разношены как следует.
— Когда это было? — спросил Клинч. Он смотрелся не в пример лучше Борланда. Майор, благоразумно выбравший себе знакомый «Берилл», надёжный костюм военсталов, выглядел как настоящий полевой оперативник. Все молнии и липучки тщательно подогнаны, снаряжение рассортировано по карманам разгрузки, исходя из размера, веса и приоритета использования. Шлем от костюма он пока что пристегнул к поясу, рядом с сумкой для противогаза. Лицо расчерчено выверенными тёмными полосами — Клинч использовал старый кусок угля, которым придал себе боевую раскраску.
— Когда было? — переспросил Борланд, собирая рюкзак. — Тяжело сказать. Не было такого, чтобы я сразу пришёл в Зону и тут остался — тогда время было другое. 2008 год, если не ошибаюсь. Я тогда был молодой и тратил много времени на всякую разведку. Сначала просто ходил в Зону время от времени, слонялся по южным районам, а в целом обитал в окрестных деревушках. Непосредственно поселился в Зоне лишь года через полтора… Майор, так это благодаря тебе я столько времени на сталкерство убил?
— Если ты считаешь себя обязанным, — ответил Клинч, рассматривая автомат Калашникова, — то я тебе прощаю.
Борланд с тоской посмотрел на поредевшую стойку с оружием.
— «Грозы» нет, — вздохнул он. — Ни одной.
— Зачем тебе эта арматура? — спросил Клинч. — Лучше «Калашникова» в мире ничего пока не придумали.
— Лучше для кого? — возразил Борланд. — Майор, у тебя сказываются издержки профессии, как и у всех в мире.
— Например?
— Путаешь Зону с горячей точкой.
— А это разве не она?
— Мне тоже интересно, — неожиданно вставил Фармер. — По-моему, это очень даже горячая точка. Просто в ней чуть побольше холодных мест. Раскрой глаза, тут же война идёт.
— На войне можно победить только организованно, — продолжал гнуть своё Борланд. — А в Зоне — лишь сохранив личную свободу. Солдат — это ходячая винтовка, а сталкер, по сути, тот же художник. Здесь без права на свою волю никуда.
— И как это связано с преимуществами разных автоматов?
— «Калаш» — чудесная вещь, — согласился Борланд. — Если навязать его сверху, оснастить им миллион человек, то выгода налицо — простота, общий боезапас, детальки, сборка-улучшения, все дела. Вот только подразумевается, что этот миллион счастливцев будет вынужден обтачивать самих себя под автомат, а не наоборот. Формировать привычки, усреднять мышление и всё такое. А когда ты один, то понимаешь, что куда проще приспособить окружающий мир под себя, а не наоборот. И тут становится ясно, почему вокруг такой ассортимент товаров. Каждый подбирает себе то, что ему по душе, стоит только позволить ему выбирать самому.
— В этом что-то есть, — задумчиво сказал Фармер. — Я тоже всю жизнь мечтал о «Фендере», а когда нашёл, то оказалось, что он, как говорится, не лёг в руку. А голимый «Гибсон» пришёлся как родной.
— Не знаю, о чём ты говоришь, но одобряю, — закивал Борланд.
Клинч протёр «Калашников» тряпкой и подкорректировал высоту ремня.
— Вы говорите какую-то чушь, — произнёс он, набивая рожки патронами. — Речь не о том, чем чудесна или плоха армия и всё, что в ней происходит. Я не спорю, что то, что хорошо для всех, не обязательно будет хорошо для каждого. Я лишь сказал, что «Калашников» — это устоявшийся стандарт и отличный огнестрел сам по себе. А стандарт плохим быть не может по определению, иначе его сместит другая вещь в данной нише.
— Мало в мире некачественных стандартов?
— В нашем — мало. Ты просидел два года, видимо, в каком-то другом, раз не заметил последствий глобализации в политике. Сейчас даже в военной сфере ни один товар не выстрелит, если не является наиболее оптимальным в своём роде.
— Ладно, уболтал, — пожал плечами Борланд. — Возьму «отбойник».
Клинч молча смотрел, как Борланд заряжает массивный дробовик револьверного типа, насвистывая какую-то мелодию.
— Долго собираетесь, — сказал майор с досадой. — Я буду ждать наверху.
