Но хоть и не внушаемый, пристрелить мне кошака не удалось. По банальным причинам. Патроны кончились. А «Шипы» — пистолеты я еще в пустыне выкинул, как ненужное оборудование, затрудняющее дальнейший ход.
Я отбросил в сторону автомат и огляделся по сторонам в поисках подходящего оружия. Про плазменный бич на руке я забыл, да и не мог он мне помочь. Заряд аккумуляторов после последнего выстрела равнялся нулю. Ближайшая секира висела в двух метрах от меня на стене, но до нее еще допрыгнуть надо, а царек уже оказался подле меня и замахивался для удара.
«Не везет мне как-то с оружием», — подумал я, уклоняясь от смертельного выпада.
И тут я вспомнил, почему у меня ботинки такие тяжелые.
Не давая царьку роздыху, я сжал пальцы правой ноги, подпрыгнул и в прыжке прочертил ногой воздух возле лица противника. Три лезвия, спрятанные в подметке ботинка и активизированные напряжением мышц ступни, рассекли охотнику-конкуренту горло. Он выронил меч, который я тут же подхватил, попытался зажать рану, но руки не достали до шеи, обессилили, и упали. А вслед за ними упало тело.
Одним меньше.
Теперь бы только дверь найти.
Дверь оказалась внутри холста. Она была частью полотна венецианского художника и идеально сливалась с картиной. За дверью я обнаружил лестницу, по которой и устремился наверх. Миновав два поворота, я очутился перед другой дверью, которую незамедлительно распахнул, и, ожидая свинцового приветствия, выждал секунд двадцать, перед тем как войти. Меня никто не встретил автоматным огнем, никто не обрадовал одиночными пистолетными выстрелами, никто даже не попытался проткнуть клинком, что наводило на печальные размышления.
Я оказался в огромной пустой темной комнате, где из мебели был лишь стул. Вдоль стены висела видеопанель, а на стуле сидел грузный человек, лица которого мне не удалось сперва разглядеть.
Не выпуская из рук меч, я попытался освоиться в окружавшем меня пространстве, но не успел. Две двери распахнулись одновременно, и в комнату влетели Крысобой и Музыкантская. Тут же вспыхнул свет.
— Ларе, ты уже здесь?! — крикнул мне Марк. — А это что за перец? — заметил он затылок мужика.
— Хрен его знает, — отозвался я. — Мужик, обернись!!!
Он обернулся. Перед нами сидел Себастьян Гоевин, собственной персоной, небритый, подавленный. Затравленный какой-то. Я не успел ничего сказать. Музыкантская вскинула пистолет, один из моих «Шипов», и впечатала пулю Гоевину в лоб. Виртуальный магнат покачнулся, из дырки в голове хлынула алая жидкость, и под гром внезапно возникшей помпезной музыки он завалился на спину вместе со стулом.
— И у нас появился победитель!! — ворвался в комнату истошный голос.
И включилась видеопанель, с которой на нас смотрел Себастьян Гобвин.
— Я вижу, господа, вы удивлены моим внезапным воскрешением? — добродушно спросил магнат. — Не беспокойтесь. Я жив, а это мой клон!
Предчувствуя нехорошее, я сполз по стене на пол, выпустив из рук меч. Похоже, мы все-таки проиграли, а Гоевин нас обхитрил и подсунул пустышку.
Я покосился на Крысобоя. Он выглядел ошарашенным. А вот кто вообще не удивился, так это Музыкантская. Складывалось впечатление, что она обо всем знала.
— Уважаемые охотники, во-первых, хотелось бы вам сообщить, что никакого заказа на мою голову от Правительства не поступало…
Похоже, он нас надуть решил. Либо сам обманывается.
— …мои слова может подтвердить глава Лиги Вольных Охотников — Алекс Лопановский.
На панели появилась бородатая голова, знакомая любому вольному охотнику от стажера до ветерана.
— Я подтверждаю слова Себастьяна Гоевина. Никакого правительственного заказа на его голову не поступало.
— Алекс, что за муть?! — вскричал Крысобой, подскакивая к панели и загораживая обзор.
Я сдвинулся. Я не гордый. Тем более прерывать праведный гнев Марка не хотелось.
— Марк, это не муть, — ответил Лопановский. — Это шоу. Лицо Алекса Лопановского растворилось в ехидной ухмылке Себастьяна Гоевина.
— Сядьте, господин Крысобой. Сядьте. Марк послушайся.
— Если вам недостаточно слов Алекса Лопановского, то вот вам документальное подтверждение.
Я мог вполне удовлетвориться словами Лопановского, но раз настаивают…
В комнату въехал робот с подносом в изящных клешнях. На подносе лежал лист, который я тут же подхватил и впился в строчки официального документа с гербовой печатью Правительства Земли и штрихкодами с восемью степенями защиты. В документе значилось, что Правительство Земли не выдвигало заказ на голову Себастьяна Гоевина. Документ был настоящим или подделанным Мухаммедом Абу Иль Али, царствие ему Аллаха. Но не всем же пользоваться его услугами. Протянув документ Крысобою, я удобно устроился на полу, поджав под себя ноги.
— Я поздравляю вас, господа… — продолжил Себастьян Гоевин. — Вы участвовали в виртуальном реалити-шоу «Сезон охоты». Через три недели начнется его трансляция в сети. Заказ на свою голову я разместил сам с разрешения Алекса Лопановского. Это совместный проект моей корпорации и Лиги Вольных Охотников. С тех пор как вы подписали контракт, за вами ежесекундно следят тысячи видеокамер размером от пуговицы до спутника. И вы, госпожа Музыкантская, являетесь победителем шоу. Вам все-таки, несмотря на все препятствия, удалось убить магната, и за это вы получаете три миллиона кредиток. Господа Ларе Русс и Марк Крысобой, вам, как участникам шоу и пришедшим к финишу одновременно с победителем, предлагается по пятьсот тысяч кредиток, плюс к этому контракт на участие в новом шоу. Если хотите, госпожа Музыкантская, вы тоже можете участвовать. Ваш ответ?
Что ж, такой расклад меня вполне устраивал. Пятьсот тысяч лучше, чем сто двадцать, тем более, если и убивать жертву из-за них не пришлось. Новое шоу? Это уж как получится. Подумать надо. Мои мысли озвучил Марк Крысобой, взглянув на меня, словно испрашивая совета.
— Это ваше право, господа. Думайте, — согласился Себастьян Гоевин. — Возле виллы вас уже ждет лимузин. Он отвезет вас в самый лучший отель Лос-Анджелеса, где для вас забронированы президентские номера. Думайте. Сутки вам на размышления.
Экран погас.
Дверь в комнату распахнулась, и вошел худой мужчина, вытянутый по струнке, в форме шофера:
— Лимузин ждет вас. Шофер поклонился.
Экран внезапно вспыхнул, явив улыбающееся лицо Гоевина, который смотрел на меня.
— Удачи тебе, Ларе Русс, — сказал он.
Экран погас.
Что-то связывало меня с Себастьяном Гоевином.
Что?
Птицы — существа, которые щебечут.
