– Библия? – просиял Рыжий, услышав знакомое слово. – У Каина есть Библия.
– Вряд ли, – снисходительно усмехнулся Пек. – Мне известен только один бумажный раритет в Лемберге. Не знаю, как здесь, а в тех краях такая книга идёт по цене моего буксира…
– Нет никакого Бога, – неожиданно проснулся обычно молчаливый Булыга. – Всё это выдумки и обман.
– Почему так думаешь? – доброжелательно спросил Пек.
– Кругом зло. Тысячи химер, Упадок…
– Многообразие химер – одно из свидетельств заботы Его, – купец назидательно поднял кверху указательный палец. – Будь химеры не такими разными, они бы сформировали свой биоценоз и вытеснили человека. Потому и называют – «химеры», что одинаковых нет. Нет единства – нет будущего.
– Я не вижу никакого Бога, – сказал Булыга. – Химер вижу, а Бога – нет.
– Чтобы знать о Боге, совсем не обязательно его видеть, – спокойно ответил купец. – Если стоит дом, значит, где-то есть каменщик…
– Мысль ясная, – ухмыльнулся Булыга. – Только где этот «дом»?
– А ты оглянись, – посоветовал Пек. – Оглянись и подумай: как такая красота могла уцелеть после Упадка?
Булыга вцепился в лобстера, изображая потерю интереса к разговору.
– И как же такая красота могла уцелеть? – за него спросил Рыжий.
– Давайте прикинем, – сказал купец, откидываясь на матерчатую спинку складного стула. – Как вам кажется, Солнце круглое?
Все, даже Булыга, глянули на север, но только Рыжий с вызовом ответил:
– Круглое!
– А что это значит, кто-нибудь скажет?
Спустя минуту молчания Пек с заметным удовольствием продолжил:
– Это значит, что Дно Мира параллельно поверхности, на которую упало Солнце. Было бы иначе, на месте Солнца мы бы видели короткую полоску, а то и вовсе линию. Вряд ли такого света нам хватило бы для жизни. А вот ещё вопрос: достаточно ли нам тепла? Или, напротив, как часто мы мёрзнем? – На этот раз купец не ждал ответа. – А ведь это совсем не «само собой»! Когда Земля свободно вращалась вокруг Солнца, суточные и сезонные колебания температуры равномерно распределялись по поверхности планеты. Но сейчас мы неподвижны. Что обеспечивает распространение тепла по Краю? Точно выверенное соотношение трёх независимых параметров: расстояние до Солнца, толщина базальтового слоя, отделяющая нас от жидкой магмы, и угол, под которым Земля упала.
– Угол? – удивился Иван. – При чём тут угол падения Земли?
– А при том… – купец приложился к пиву, – что, если бы этот угол был другим, чуть больше или меньше, смятие базальтового слоя не образовало бы герметичное дно бассейна с бруствером по периметру. Океан не смог бы сформироваться. А ведь именно Океан распределяет тепло по поверхности Края.
– Не понимаю, – признался Иван.
– Смотри, – купец взял со стола один из медовых шаров-лепёшек. Рыжий нахмурился, но промолчал. – Это – Земля, а стол – Дно Мира. Земля вращается и встречается с Дном.
Купец пальцами закрутил «Землю» и показал, как она приближается к столу.
– А вот и сам удар: Земля после контакта с Дном по инерции продолжает вращение. В результате деформации шар превращается в сегмент эллипсоида, а вытекающая магма формирует ложе будущего океана.
Купец ловко вылепил «Дно» и окружающий его бруствер, один край которого был заметно выше другого.
– Вода собралась здесь, – купец залил «Дно» пивом и, довольный демонстрацией, оглядел притихшее застолье. – Ну как?
– Мне говорили, что это сделали депуты, – несмело отозвался Рыжий.
– Чепуха! – с чувством заявил Пек. – Наша раса только в начале пути. Мы видим, как формируются суеверия, которые через тысячу лет послужат основой для новых религий. Не «депуты», а «депутаты». И никакого отношения к планетарной катастрофе они не имеют. Такие же люди, как и мы с вами.
Все молчали, и купец решил вернуться к своей модели Мира:
– Смотрите, – он пальцем показал на высокую часть кольца, окружающего «Океан». – Это Восток. Суточное вращение Земли было с Запада на Восток, поэтому смятие в восточной части оказалось наибольшим. Здесь самые крутые горы, каверны и огромные полости, куда не проникают лучи солнца. Эта часть Океана навечно скована льдом. Здесь прячется двигатель климатического механизма Края. Без него не было бы перепада температур, значит, не было бы и разницы давлений. Не было бы ветра, не плыли бы облака, круговорот воды был бы разомкнут, и вся влага давно бы покинула сушу.
Только Каин продолжал несмело отщипывать клочки мяса лобстера. Остальные замерли и какое-то время молчали.
– Ну и что? – с вызовом спросил Булыга. – Что из этого следует?
– Из этого следует, что кто-то позаботился о нас, – купец громко икнул и смущённо прикрыл рот ладонью. – Любой здравомыслящий человек поймёт, что случайным образом эти события, каждое из которых само по себе невероятно, совпасть не могут. Нам не просто «повезло». Нам неслыханно повезло. Нас кто-то спас. Почему бы спасителя не назвать Богом?
– А откуда это всё известно? – спросил Иван.
– После Упадка уцелевшая сторона планеты деформировалась складками. Пригодные для жизни области пролегли широкими полосами вдоль меридианов. На самом деле магнитные полюса Земли совсем не в том месте, куда указывает стрелка компаса. Юг и север – доупадническая традиция, которая сегодня не имеет физического смысла. Это никому не мешает, поскольку тень от солнца всегда указывает одно направление, которое принято полагать южным.
Купец замолчал.
– И что? – не выдержал Иван. – Ты собирался рассказать, откуда вся эта инфа.
– Южная оконечность крайней западной складки упирается в Лемберг, – тяжело вздохнул Мутный, – а двумя сотнями километров севернее расположен город Люблин. Это моя Родина. Там сохранились забавные устройства – компьютеры. В них записано, как люди жили до Упадка, как уцелели и как выживали после катастрофы.
– Хочу в Люблин! – без обиняков заявил Рыжий. – Давайте слетаем в Люблин. Хорошая идея!
– Это плохая идея, – купец с ожесточением смял пустую банку и забросил её в кусты. Растительность дрогнула, шевельнулась, по веткам прошла рябь, и вновь всё замерло. – Через Руину не пройти. Про антифандровые плеши слышал?
– Нет! – быстро сказал Каин.
– То-то и оно. Летишь, пока не напорешься… вот если бы прибор кто-то придумал. Чтобы увидеть… как-то разглядеть… После Рубежа на Юг ещё можно. Народу мало, но есть. А Запад закрыт. Ничего там нет. До самого Лемберга пусто. Пешком не пройти, а леталкой не прорвёшься.
– А к нам ты как попал? – спросил Булыга.
– Переход, – купец ослабил натяжку ремня на поясе. – Был молод и глуп, отыскал станцию… периферия вся автономная, в рабочем состоянии. Вот и решил проверить, куда ведёт. Вышел на Лубянке. Сперва карантин ментов, потом санитарная экспертиза. Обычное дело: вопросы, допросы, «кто не прыгал реально ни разу, безразличен к рисунку, к рассказу».
