Внезапно по телу женщины пробежала сильная дрожь. Она, наконец, нащупала причину всех жизненных неудач Булгана, а теперь начала медленно продвигаться к заветной пели. Да, эта задачка оказалась не из легких! Лоб девушки покрылся крупными каплями пота. Достав из кармана болеутоляющий бальзам, она призвала на помощь Силу. Источник болезненных ощущений пульсировал в мозгу алвари, словно паровой молот; ткани вокруг него были воспалены, а последовательность нейронных импульсов — грубо нарушена.
Девушка держала руки вокруг черепа охранника на протяжении нескольких долгих минут: пациент и лекарь объединились на это время в единое, таинственное, чуть ли не сверхъестественное целое. Суть происходящих событий была подвластна только лишь разуму джедаев. И только когда напряжение постепенно спало, девушка медленно пришла в себя.
Открыв глаза, она обнаружила, что стоит перед лицом охранника. Но теперь в его позе и осанке было нечто совсем иное: пропала дрожь и неуверенность, а одинокий глаз, подернутый тусклой поволокой, сейчас возбужденно блестел. Алвари медленно разогнулся, насколько ему позволяла горбатая спина, а затем пристально посмотрел по сторонам.
— Как ты чувствуешь себя? — спросила девушка, решив, что пауза несколько затянулась.
— Чувствую? Булган ощущает себя хорошо. Очень хорошо!
Сжав трехпалые руки в кулаки, он воздел их к каменному потолку.
— Я никогда не испытывал ничего подобного. Да, хайя, да, да! — алвари пустился в неистовый танец, подпрыгивая и размахивая руками.
Наконец, он закончил свое неловкое представление, опустил руки и уныло произнес:
— Но ты, падаван, до сих пор остаешься моим пленником.
Девушка заметила, что в его тоне послышалась едва заметная перемена. Булган усмехнулся, показав острые зубы.
— По крайней мере на протяжении следующей минуты.
— Ты имеешь в виду… — начала было она, но затем осеклась: намерения охранника стали ясны безо всяких объяснений.
Он живо подбежал к девушке, склонился на одно колено и принялся распутывать узы, стягивающие ее лодыжки. Наконец, Баррисс оказалась способной встать на ноги. Лодыжки нестерпимо болели; попытавшись сделать шаг, девушка чуть не упала и тут же оказалась пойманной в крепкие объятия своего бывшего поработителя.
В этот самый момент дверь клацнула, и на пороге показался Киакхта.
Сказать, что старший алвари удивился при виде подобной картины — значит не сказать ничего. Во-первых, руки и ноги пленного падавана были абсолютно свободными, а во-вторых, он находился в объятиях тупоголового Булгана. Загвоздка казалась неразрешимой, и Киакхта рассудил, что если его помощник сейчас же не объяснит происходящие здесь события, то ему придется просто-напросто броситься обратно в коридор, захлопнуть каменную дверь и звать на помощь.
К счастью, безвольный Булган на этот раз проявил чудеса сообразительности и произнес:
— Она вылечила меня, — алвари показал пальцем на голову. — Она вылечила мою голову. То же самое произойдет и с тобой.
— Никаких обещаний, — предупредила обоих Баррисс.
— Что вылечила? — спросил Киакхта, делая опасливый шаг назад. — У меня ничего не болит. Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о своей голове, — уверенно произнес Булган и в очередной раз дотронулся до грязной проплешины. — Мои мысли теперь ясны как никогда. Ты же, дружище, страдал от этой болезни? Позволь джедаю исцелить тебя.
Киакхта сделал еще один шаг назад. уж больно происходящее в этой комнате было непохоже на правду. Конечно, он мог запереть сумасшедших внутри, но теперь его терзала совсем другая мысль: что же в действительности произошло с Булганом? Киакхта отсутствовал всего несколько минут, но этого времени хватило, чтобы изменить его товарища до неузнаваемости. Теперь Булган действительно похож на советника. Нет, поправил он себя. Не на советника, а на истинного кочевника алвари: независимого, уверенного и свободного.
Пальцы Киакхты тянулись к дверной ручке; джедай могла с легкостью обезоружить алвари, но делать этого не стала.
— Что за чепуху ты городишь? Разве джедай могут лечить?
— Но ведь на мне же их искусство сработало! Моя голова, мои мысли — от прежнего Булгана не осталось и следа. Я больше не боюсь этой ужасной боли, Киакхта! Мысли еще никогда не были такими свободными с того самого момента, когда я ребенком упал с суубатара, — алвари понизил голос. — Я сломал спину, выбил глаз и… нарушил естественный ход мыслей.
— Но я… — начал было возражать Киакхта и внезапно осекся.
Доказательства казались неопровержимыми. Но самым главным доказательством стало лицо его друга, которое всего несколько минут назад выражало полную апатию и безразличие, а сейчас светилось задором, весельем и доброжелательностью.
Баррисс решила, что пауза начинает затягиваться. Она протянула вперед руки и медленно двинулась по направлению к охраннику, застывшему на пороге.
— Позволь мне помочь тебе, — произнесла девушка. — Кроме того, прежние обещания остаются в силе: смогу я излечить тебя или нет, я вовсе не претендую на освобождение.
Киакхта понял, что падаван была права. Несмотря на отсутствие оков на руках и ногах, девушка была неспособна выбраться из заточения без посторонней помощи. Охранники знали все входы и выходы, все ключи и пароли… Конечно, подобная задача не представляла для настоящего рыцаря никаких проблем, но Баррисс была всего лишь падаваном, и это накладывало на нее некоторые ограничения.
Бесспорно, девушка сотворила из Булгана совсем другого человека. Быть может, ей удастся изгнать и из его разума беспрерывные потоки агонии, которые крушили все его мечты и надежды? Судьба представляет подобный шанс единственный раз в жизни, и им было просто необходимо воспользоваться.
— Ну ладно, я позволю тебе приблизиться, — произнес он опасливым голосом и добавил: — Но если это очередная уловка, то боссбан никогда не получит тебя живой.
Не обращая никакого внимания на угрозы, девушка подняла руки и опустила их ладонями книзу на грязную голову Киакхты. Алвари заметил, что пальцы девушки были прохладными, а их количество превышало все мыслимые для жителей Ансиона пределы. Но иного дискомфорта от действий Баррисс он не ощутил. Более того, пальцы успокаивали, будто бы унося его в прохладное море…
Несколько мгновений спустя еще один алвари смотрел на падавана с благоговейным трепетом. Сегодня Баррисс удалось исцелить обоих пациентов. В отличие от Булгана Киакхта не стал показывать девушке необычайный танец с резкими движениями рук и ног; вместо того алвари почтительно поклонился. Согласно местному обычаю, подобный жест являлся величайшим проявлением почтения и уважения к живому существу.
