– О чем это он? – наклонился сержант к Павлу.
– Здоровается, – ответил Павел.
А соседи продолжали разговор, будто позабыв про группу солдат.
– …Иду назад, гляжу – вроде бы стадо кабанов спит. Я уж и ружье снял, прицелился через кусты, подкрался: ан нет! Люди! Те самые, что прыгали. Лежат на голой земле перед самой деревней, спрятались за кустами, чтоб их от нас не видно было…
– Ты короче можешь говорить? – перебил соседа Степан.
– А куда уж короче? Заметили они меня, расспрашивать стали. Спутник они ищут. Я им и сказал, что ты вроде бы ходил смотреть, куда он упал. Ходил ведь?
– Ну, ходил.
– Видел чего?
– Ну, видел.
– А чего видел-то?
– Да кто ж его разберет, чего я там видел… – Степан говорил с неохотой, выдерживая паузы, словно взвешивая каждое слово.
– Что вы видели? – Павел решил, что пришло время вмешаться в разговор.
Степан глянул на нового собеседника:
– Шар я видел.
Павел подался вперед.
– Шар? Большой?
– Руками не обхватить. В мой рост, наверное.
– Он видел яйцо! – Павел повернулся к сержанту.
– Где?! – вскинулся сержант Хэллер.
– Где? – перевел Павел.
– Там, – неопределенно махнул рукой Степан.
– Пусть он проводит нас!
– Ты покажешь нам это место? – спросил Павел, поднимаясь с завалинки, готовый немедленно идти.
– Могу и показать, – нехотя сказал Степан. – Только там нет уже ничего.
– Как? – Павел похолодел. Рука его сбросила с плеча ремень винтовки. Он оглянулся, будто ожидал за спинами своих товарищей увидеть жутких тварей, вылупившихся из яйца. Сержант Хэллер, сразу – без перевода – догадавшись, что дело нечисто, рявкнул:
– Рассыпаться! Шайтан – северный сектор! Цеце – южный! Гнутый, со мной! Рыжий – запад! Ухо – восток!
Бойцы разбежались в одно мгновение, словно вспугнутые перепелята. Заняли выгодные для стрельбы позиции, заводили перед собой стволами винтовок, пока еще не видя врага, но понимая, что он может оказаться совсем рядом.
– Что?! – сержант Хэллер схватил Павла за плечо. – Что не так?!
Иван и Степан переглянулись. Спросили одновременно по-русски:
– Что не так?
– Шар! – Павел крепко сжимал в руках штурмовую винтовку. – Что с ним? Он открылся? Ты был, когда это случилось? Ты видел это? Там внутри было что-то?
– Открылся? – Степан нахмурился. – Нет.
– Тогда что случилось?
– Да ничего.
– Но яйцо! Шар! Где оно?
Степан виновато потупился. Искоса глянул на Павла, на сержанта Хэллера. Посмотрел на Ивана. Признался со вздохом:
– У меня.
– Что? – Павел подумал, что неправильно что-то понял.
– О чем вы говорите? – рычал сержант Хэллер.
– Шар у меня… – неохотно повторил Степан. – Во дворе лежит…
– Здесь?! – задохнулся Павел.
– Там, – показал себе за спину Степан.
– Яйцо здесь! – Павел рявкнул не хуже сержанта Хэллера. – Там! В пристройке!
Сержант сориентировался мгновенно. Он заорал на всю деревню:
– Все сюда! – одновременно подхватил компьютерный планшет, открыл его, не глядя ткнул в кнопку голосовой связи: – Обнаружено яйцо! Вызываю подкрепление! – Отключив связь, рявкнул на Ивана и Степана: – Всему гражданскому населению срочно покинуть зону!
Они, конечно, ничего не поняли, а если бы и поняли, выполнять приказ не стали бы. Это была их земля, это были их дома, и никакой самый громкоголосый сержант не сумел бы прогнать их отсюда…
Двор был открыт. За тяжелыми воротами загустела пахнущая сеном и навозом тьма, и в ней смутно вырисовывался силуэт огромного яйца.
– Оно действительно там, – сказал Рыжий, осторожно заглянув в пристройку.
– Закрытое? – спросил сержант, хотя это было ясно и так.
– Да.
– Его надо немедленно оттуда вытащить.
– Но как?
– Так же, как его туда затащили.
– Оно радиоактивно, – заметил Рыжий.
– Вернувшись, получите по бутылке красного вина, – пообещал сержант.
– Почему нам не дали счетчики? – возмутился Цеце.
– Заткнитесь! – рявкнул сержант Хэллер, и тут же добавил чуть мягче, словно извиняясь: – Сейчас не время…
Они стояли перед раскрытыми воротами и не решались войти внутрь. Непонятно было, что же делать.
– Голованов! Спроси у этого чертового Степана, как он затащил туда это чертово яйцо?
Мужики, несмотря на грозную ругань сержанта, никуда не уходили. Они стояли совсем рядом, за спинами бойцов. Иван даже держал перед собой ружье, целил в стальной шар – Павел в двух словах уже объяснил ему, что никакой это не спутник.
– Говорит, обвязал веревкой и приволок лошадьми.
– Зачем оно ему понадобилось?
– Говорит, хотел разобрать. Думал, что в хозяйстве на что-нибудь сгодится.
– Разобрать! – сержант зло глянул на виновато понурившегося Степана. – Эту штуку только атомной бомбой разобрать можно!.. Сгодится!.. Что нам теперь делать, черт возьми?
– Ждать подкрепление, сэр, – сказал Гнутый.
– Тебя не спрашивают, умник! Необходимо срочно эвакуировать всех гражданских!
– Они никуда не уйдут, – сказал Павел.
– Как это? Почему?
Павел пожал плечами. Как объяснить сержанту, что эти люди скорее умрут здесь, чем оставят свои дома? Эвакуировать их можно только силой. Но сейчас нельзя разделяться – яйцо может открыться в любой момент. И тогда потребуется вся огневая мощь маленького подразделения. И даже, возможно, старинное двухствольное ружье окажется кстати.
– Входим внутрь! – решился сержант. – Окружаем яйцо. Близко не подходить!
– Но, сэр… – хотел что-то возразить Гнутый. Сержант свирепо глянул на него, и боец смолк.
Они ворвались во двор по всем правилам военной науки – двумя группами, прикрывая друг друга – словно штурмовали захваченное противником помещение. Сразу же рассредоточились, нашли себе укрытия – достаточно условные, ненадежные. Только Иван со Степаном по-прежнему стояли в воротах, с искренним, каким-то детским любопытством наблюдая за действиями боевой группы. Глядя на беспечных мужиков, сержант свирепо скрипел зубами и размахивал руками – уйдите, уйдите прочь! Но они лишь отступили на пару шагов.
Двор у Степана был просторный. Несколько бревен, словно колонны, подпирали крышу. Тусклый свет едва-едва сочился через единственное рубленное оконце. Возле дальней стены располагались клетушки для скотины, там кто-то шевелился – то ли овцы, то ли козы. Поверху на поперечных балках были настелены длинные жерди. Между ними торчали клочья старого сена и соломы. И там тоже кто-то был – шуршал, трепыхался, сыпля трухой. Должно быть куры разгуливали по сеновалу под крышей. А их, в хозяйстве у Степана, видимо, было немало – утрамбованный земляной пол был сплошь в курином помете и пухе.
