те, кто за ним стоит, сильно недооценили Шамиля. Или по незнанию, или, понадеявшись, что за такие большие деньги он никуда больше лезть не станет, они не учли одного — патологической жадности местного авторитета.
Как только Шамиль своими глазами увидел наш строящийся поселок, то в его голове моментально сложился гениальный, как он сам решил, план: Рыбачий отжать максимально «легально» и с клиента, то есть с меня, выжать как можно больше денег. А потом уже и выполнить пожелание заказчика, и честно отработать заплаченные им деньги.
Для этого они привлекли нашего и, как оказалось, их тоже старого знакомого — нотариуса по фамилии Губерман, с которым им раньше получилось провернуть несколько вполне успешных делишек. Этого нечистого на руку нотариуса они видели раньше возле яхты в Новороссийске, а потом уже и здесь в поселке. Руки у бандитов чесались и на «Венеру». Они всерьез подумывали, чтобы разграбить и яхту, но тут Шамиль здраво рассудил, что сил и средств у него для этого всё-таки маловато.
Хотя! Если бы всё сегодня прошло удачно, то можно было бы и попробовать.
Например, сегодня ночью! В успехе Шамиль был уверен на все сто. Как могло быть иначе? Но только, как я уже отмечал ранее, в этот раз произошла осечка — не на тех напали.
Троих вместе с Шамилем мои бойцы попросили задержать. Оказывается, встретили своих старых знакомцев. Двое давно были в розыске, да и Шамиль оказался не совсем простым бандюком. Тянулся за ним след еще с Первой Чеченской компании и не маленький. Узнали его Бурлаков и еще несколько бойцов из отряда.
На всё свое местное имущество, включая автомобили и жилье, боевики написали дарственные, естественно, под мою личную диктовку. Дарили от всей души — не жалко, когда правильно просят.
Владимир, это тот, который наш местный юрист, консультировал нас по телефону, как правильно надо составить необходимые бумаги, чтобы при переоформлении у нас не возникло проблем с властями. Мне-то эта недвижимость и рухлядь в виде автотранспорта не нужна была и даром, но вот Бурлаков уговорил меня это сделать по каким-то своим соображениям. Он считал, что необходимо лишить их возможности вернуться обратно на готовое место.
Я пожал плечами, надо так надо!
Поручил Бурлакову всё продать, а из вырученных денег премировать бойцов и пустить остаток денег на строительство Рыбачьего.
По изъятым у Шамиля документам выходило так, что он был владельцем того же самого участка с хутором, что и я, но только по срокам всё оформлено было на полгода раньше нас. На первый взгляд все документы были такие же, как и у нас. Те же самые бланки с водяными знаками, такие же печати и подписи собственников, как говорится, комар носа не подточит. Но после того как я связался с нашим местным юристом, стало ясно, что это чистой воды афера, хотя и проведена Губерманом на очень высоком уровне. Бланки настоящие, но документы и подписи липовые, искусно подделанные нашим дорогим нотариусом.
Ладно, с ним позже разберемся…
Последняя машина с боевиками уже давно скрылась в лесочке, а я стоял и с нескрываемым облегчением смотрел ей вслед. Вымотался изрядно до дрожи в коленях. Я даже не ожидал, что это заберет так много моих сил и жизненной энергии. Тошнило, болела голова, и мне хотелось, плюнув на всё, улечься прямо здесь на пыльную землю и заснуть. Из последних сил я старался не показать виду окружающим, но чувствовал — еще чуть-чуть и точно потеряю сознание.
В похожем состоянии я бывал уже не раз и не два. Всегда после таких продолжительных сеансов меня настигал жесточайший откат, после которого трудно было на чём-нибудь сосредоточиться. Сейчас мне надо хорошенько отдохнуть, подышать, потом немного помедитировать или просто поспать, иначе можно легко от всего этого сойти с ума.
Перед глазами вдруг всё поплыло, и я, где стоял, там и сел на землю, успев прислониться спиной к стене строительного вагончика. Мне было жизненно необходимо отключиться, отдохнуть, иначе…
Приходил я в себя долго и очень тяжело.
По глазам резанул яркий дневной свет. Снова дико заболела голова, и накатила сильная тошнота. Во рту ощущался привкус чего-то кислого и протухшего.
Я оперся рукой о землю, силясь подняться на ноги. Рука тут же погрузилась в какую-то вонючую жижу. Я поднес руку к глазам, и меня снова стошнило какой-то слизью. Видимо, это от моей отключки, у меня так уже случалось, хорошо хоть я находился в сидячем положении и не захлебнулся в собственной блевотине.
Опершись о стенку вагончика, я всё-таки кое-как встал на ноги и, морщась от жуткой головной боли, побрел к бочке с водой, что стояла в небольшом отдалении под деревом. Рядом со мной оказался какой-то боец, который услужливо зачерпнул воду ковшиком и по моей просьбе вылил ее мне на голову. Я попросил еще, потом еще… Закончив с водными процедурами, я почувствовал себя гораздо лучше.
Одно хорошо — за то время, пока я с наслаждением плескался в прохладной воде, у меня полностью прошло головокружение, и восстановилась координация, а это в моём случае уже неплохо. Морщась от боли в голове, я махнул пару раз руками, разгоняя кровь.
Нормально, жить можно…
— Сколько я был в отключке? — спросил я у бойца, только что поливавшего мне голову.
— Полтора часа, Николай Иванович!
Я кивнул, взял из его рук армейское вафельное полотенце и подошел к внушительной куче с оружием и боеприпасами.
Возле меня как из-под земли появился Бурлаков.
— Помимо той снайперки, — начал докладывать он, протягивая мне листок бумаги, исписанный мелким убористым почерком, — я насчитал тридцать пистолетов разных марок и калибров, есть там и «макаров», и «стечкин», и «беретта», даже три «глока» и по три-четыре снаряженных запасных магазина к ним.
Он указал взглядом на листок бумаги.
— Там всё точно по списку, калибр, номера, количество боеприпасов…
— Давай на словах. Потом прочту.
Командир кивнул и продолжил:
— Семь «калашей», из них: четыре АКСУ-74, два АК-47 и один новенький РПК, откуда только взяли? Шесть Ф-1 и десять РГД-5. И что самое интересное, в одной из машин мы нашли две МУХИ. Представляете, совсем новые, даже краска нигде не потерта!
— А с этими, что думаете с этими делать? — я вяло указал пальцем на яму.
— С вашего разрешения — вызовем местное Управление Конторы и сдадим им всех троих с потрохами! Через Москву проконтролируем, чтобы отнеслись к ним тут с должным вниманием. Местным скажем, что эти, — он кивнул на яму, —
