происходит, но это не мешало ему думать, просчитывать ситуацию. Сотни мыслей пробежали в его голове за секунду. Но он так и не смог выбрать оптимальный ход, поэтому поступил нейтрально.
Слегка кивнув, он произнёс:
– Внемлю.
Фигура в сером в ответ поклонилась вежливо, но формально. Не больше, но и не меньше, чем того требует этикет.
– Мы пришли, – заговорил незнакомец, его голос был бесцветным, пустым, безэмоциональным. Наследник напрягся ещё больше, потому как понял, что, даже находясь в соединении со своим Зверем, не способен разглядеть лицо, скрытое тёмной тенью капюшона, – чтобы донести до вас. Мы Ордо Кампеадорус, и наш взор обращён на вас.
Сказав это, облачённый в серое развернулся и неспешно вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь. Это было оскорбительно, так как он даже не дождался ответа. Но Лэйр был опытным политиком, и, урезонив своего Зверя, не подал виду, что его вообще как-то напрягло поведение незваного гостя. Дождавшись, пока шаги монаха перестанут быть различимыми даже для его слуха, наследник выглянул из кабинета.
Четверо его личных охранников, элита рода Верные Псы Алихарка, все как один мастера-перевёртыши, облачённые в самую совершенную техноброню, мирно спали, прислонившись к стенкам, в обнимку со своими штурмовыми дробовиками.
– Валериан? – обратился Лэйр к своему секретарю, сидящему за столиком у дверей.
Валериан был его находкой, жемчужиной… бриллиантом. Видящий, не нашедший себя в Служении и поверивший в него как в лидера. Сенс в отличие от оборотней-охранников не спал, только был бледен, как чистейшая белоснежная простыня.
– Я не мог его остановить, сир, – проглотив комок в горле, произнёс секретарь. – Это был тёмный адепт!
– Их же всех перебили несколько столетий назад? – не то чтобы Лэйр не поверил Видящему, но сказанное им было слишком безумно.
– Видимо, не всех, сир.
– Я тебя ни в чём не виню, – кивнув секретарю, наследник ещё раз осмотрел свою охрану.
– Спят, просто спят, сир, – заметив его взгляд, сказал Валериан.
– Как очнутся, всех ко мне в кабинет! Но! Специально не будить.
– Это разумно, сир.
– И да, Валериан. Ты не слышал, в чём специализируется отдел инквизиции под именем Ордо Кампеадорус?
– При всем уважении милорд, но я даже никогда не слышал об Ордо с таким наименованием.
– Как и я, как и я… – шёпотом произнёс наследник, возвращаясь к себе в кабинет.
Закрыв за собой дверь, он прислонился к стене и закрыл глаза. Хоть ему и не хотелось, но это следует сделать.
– Прости, отец, но мне придётся тебя разбудить.
Танцую. Порхаю, как бабочка, с одного металлического шеста на другой, только вместо крыльев у меня мечи. В голове ритм из «Богемской рапсодии», он помогает, делает мои движения более плавными, естественными, завершёнными. Не обязательно же просто ждать, тупо стоя на месте, зачем терять время, когда можно тренироваться.
Да и интуиция мне подсказывает, что эти двое придут пораньше. Пусть смотрят, я не против, это даже хорошо будет. Потом наверняка, уже без меня, сами попробуют повторить. Что же, как говорил наш продюсер: «Флаг в руки, медаль на шею и вперёд, под барабанную дробь».
Трудные, иногда запредельно сложные вещи, когда их исполняет достаточно умелый человек, нам зачастую кажутся лёгкими и простыми. Тем, что можно повторить без особого труда. Но когда пробуешь сделать это сам, то внезапно обнаруживаешь, что ничего у тебя не получается. То одно идёт не так, то второе, то вообще непонятно, а как это сделать-то? Вот мой танец на прутьях из этой серии: смотрится лёгким, но повторить его, не освоив сперва упражнения на волнах, невероятно сложно. Так что пусть пробуют, может, дойдут до правильных выводов.
Усложняю комплекс, теперь движения мечей не похожи на плавные взмахи. Это выпады быстрые, резкие, угрожающие. Вперёд по кончикам прутьев я иду, отрабатывая нападение, возвращаюсь же, тренируя оборону. Интересный опыт, так как идти спиной вперёд возможно только, если точно запомнил расположение каждой арматурины, иначе оступлюсь, и плавность танца нарушится, что будет провалом.
Подобные движения требуют высокой концентрации, полной сосредоточенности на процессе. Тем не менее, не заметить приближение моих новых знакомых я не мог.
Подошли, замерли метрах в десяти, смотрят. Добрыня чуть впереди, Бэнр немного сзади, стоят так, что могут шёпотом переговариваться, и я их не услышу. Пусть наблюдают, для того я и затеял эту своеобразную демонстрацию. А заодно нечто вроде небольшого теста для падаванов. Как себя поведут? Будут ли стоять спокойно или полезут здороваться, или ещё как привлекать к себе внимание? Пока мне их поведение нравится: не лезут под руку, даже не разговаривают друг с другом. Вежливые. Впрочем, в этом мире вежливость вбивается в молодёжь с похвальной настойчивостью. Но всё равно, это хороший знак.
Завершив комплекс упражнений эффектным прыжком, опустился на бетонное покрытие арены и, убрав клинки, повернулся к парням. Оба отреагировали одинаково и почти одновременно, поклонившись очень почтительно.
– Доброго утра, Маэстро, – поздоровался Добрыня, и его слова повторил, как эхо, Бэнр.
– Добрыня, Бэнр, – лёгким кивком приветствую юношей. – Готовы?
– Э-э… – замялся худощавый.
Но его быстро поддержал товарищ.
– Конечно! Оба готовы!
Не спрашивают к чему. Молодцы. Или фильмов про восточных сенсеев насмотрелись? Впрочем, даже если и так, мне это на руку. Потому как именно в похожем стиле я собираюсь заниматься с этой парочкой. Западные методики, ориентированные на развитие техники и физических кондиций, тут не подходят из-за недостатка времени. Единственное, чем реально могу им помочь, это немного подправить их восприятие Излома, и в этом восток подходит лучше.
– Поднимите головы, – переглянулись недоуменно друг с другом, но приказ выполнили. – Недостроенная крыша. Заваливающаяся вовнутрь чаши часть козырька. Да, та самая, которая ещё в виде арматур и балок. Понятно, о чём я? – кивают, это здорово, остаётся надеяться, что поняли правильно. – На счёт раз стартуете отсюда и делаете круг по этому завалу козырька, после возвращаетесь на исходную. И да, это тест на время. Готовы?
– Да.
– Да.
– Ну тогда… раз.
Стоят, не реагируют. Они что, и правда ждали: три, два, раз? Наивные. Начинаю смеяться, и тут до Бэнра доходит, и он первым срывается с места, за ним тут же уходит на свой круг Добрыня.
Когда первый из них только начинал делать шаг, я незаметно, через рукав, включил секундомер на часах. Своё восприятие – это, конечно, хорошо, но точные цифры ещё лучше.
Смотрю на них, и слезы на глаза наворачиваются. Они вообще не осознают возможностей Излома. Ну вот зачем они побежали по лестницам, когда каждый без труда способен подпрыгнуть
