для рыцарей.
Тут трактирщик перешел на шепот, склонившись к моему уху:
– Поговаривают, что Мазур хочет разрушить гарем Эгиля и раздать женщин мужчинам, чтобы они жили вместе.
– Не может этого быть, – неподдельно удивился я. – Это же невозможно.
– Для Мазура все возможно, он величайший рыцарь всех времен и народов. А ты считаешь это неправильным?
– Нет, но просто это так неожиданно.
– Да это вообще сводит с ума! Я как подумаю, что в моем доме может появиться женщина на постоянной основе…
Трактирщик мечтательно потянулся, явно находясь на пике своей эротической фантазии. Потом он выплыл из этой мечты и сказал:
– Но многие, конечно, против: кормить женщин накладно, да и просто это же основа нашей традиции. Но тем не менее сторонников у Мазура достаточно много.
– Да уж представляю!
Помощник трактирщика принес еду, я вернулся за стол, к Ландилусу.
– Ты бывал тут? – спросил он меня.
– Да, провел здесь какое-то время.
– Тут война большая грядет, наверное, самая кровавая война в этом измерении, но она приведет к изменениям, к лучшему для людей, но вот нам, эльфам, этот мир станет неприятен.
– А что, сейчас он вам приятен?
– Сейчас тут множество свободных территорий и лесов, не освоенных местным населением, но будущая война приведет в итоге к демографическому росту и развитию технологий, и эльфы будут вынуждены уйти из этого мира.
– Ну у вас же есть миры, где вас никто не трогает?
– Да, и в развитых человеческих местах мы живем очень длительное время.
Мы перекусили, и когда уже собирались уходить из таверны, внутрь вошла группа вооруженных людей во главе с Хилтом, сотником мечников с арены. Он был одет в боевой доспех, с явными знаками отличия. Раньше тут не было знаков отличия, ну, кроме знаков принадлежности к виду войск на арене или церковным охранникам. Сотника от обычного воина отличить было невозможно. Да это было и незачем, так как все знали друг друга. Теперь тут явно появилась армейская иерархия, и Хилт, очевидно, был офицером. Увидев меня, он онемел, раскрыв рот, замер в нерешительности. Его солдаты шумно ввалились в таверну с криками о желании выпить и поесть и начали рассаживаться за столы. А Хилт глядел мне в глаза, словно ожидая от меня, что я сейчас растворюсь в воздухе. Ландилус заметил этот взгляд и спросил меня:
– Он опасен?
– Нет, это мой старый боевой друг, не думаю, что он сделает что-то плохое, просто он очень сильно удивлен тому, что я тут.
– Я могу лишить его памяти, чтобы он не вспомнил о том, что видел тебя.
– Ну пока не надо.
Мне самому хотелось пообщаться со своим старым боевым товарищем и учителем. Я встал из-за стола и пошел на встречу Хилту. Он все так же стоял около входа и сверлил меня взглядом, явно впав в какой-то серьезный мыслительный процесс. Я улыбнулся, подходя к нему, и протянул руку.
– Приветствую, Хилт. Удивлен меня видеть?
Хилт крепко пожал мою руку и сказал, все так же находясь в задумчивости:
– Святой Алексей явился с неба? Чую, опять будут большие изменения.
– Нет, в этот раз я тут просто мимоходом.
– Да ты и в прошлый раз так был.
– Хилт, давай сядем за стол и бахнем по кружке, расскажешь мне, что тут у вас творится.
– А ты не знаешь?
– Нет, откуда?
– Ну, ты же святой, вам с неба-то должно быть все видно.
– Я не святой, и я совсем не с неба.
– Ты демон?
– Нет, и не демон, я просто человек.
– Но ты же вознесся при свидетелях, да еще и взял с собой женщин.
– Ну, это можно объяснить, тут нет никакого чуда.
Хилт явно успокоился, когда я заговорил с ним, состояние шока прошло, он обнял меня за плечи:
– Я рад тебя видеть, чертовски рад. Пойдем за стол поговорим.
У меня уже не было времени, Ландилус всеми силами давал мне понять, что нам пора двигаться, но я не мог отказать Хилту. Мы сели за стол, взяли еще по кружке пива, и я узнал все новости, которые хотел.
У меня было страстное желание посетить город Эгиль и посмотреть, как там все изменилось, а что осталось по-прежнему. Это странное чувство, которое тянет тебя в места, где ты долго работал или когда-то жил. Чем больше Хилт рассказывал мне про изменения, которые тут произошли, тем сильнее было мое желание побывать и пройти по местам моей боевой славы. Я дал себе обещание посетить этот мир после окончания войны. Также я пообещал Хилту, что обязательно приду к нему в гости и расскажу, кто я и откуда…
Драконы в большинстве своем живут обособленно, находя пещеры, которые им максимально подходят для обитания. Для нормального существования драконам нужно очень большое количество минералов. Не только золото, но и кварц, щелочи и многие другие элементы. Когда Гермес создавал драконов, он дал им руки и внутренний огонь. Он считал, что драконы будут кузнецами и будут творить из металла и камней прекрасные вещи. Но драконы оказались не в состоянии пользоваться руками в полной мере, так как длинное и тяжелое тело не могло стоять только на задних ногах. И несмотря на великолепное приспособление в виде огненного дыхания, которое управлялось драконами, так что они могли в минуту довести любой металл до любой температуры, из них не вышло кузнецов. Эльфы заключали договоры с драконами и использовали их дыхание для ковки. И лучшие эльфийские мечи выкованы на дыхании драконов. Но драконы слишком требовательны и слишком горделивы для этой работы. Эльфы научились приручать молодых драконов и использовать их, пока они не повзрослели и не вышли из подчинения эльфам.
Несмотря на то что драконы очень любят обособленный образ жизни и крайне требовательны к содержанию, они все же в тяжелые года выступали на стороне добра. В истории было множество случаев, когда драконы выступали вместе с эльфами и людьми против зла. Но бывали случаи и наоборот, когда драконы выступали на стороне зла, купившись на необходимые им элементы.
Характер у драконов прескверный. И чем старше они становятся, тем более скверным становится их характер. Эльфы-кузнецы, которые приручают драконов с детства, всегда отпускают их на волю при достижении возраста шестидесяти – восьмидесяти лет, так как выносить их становится совершенно невозможно. Считается, что такое изменение в характере у драконов происходит от понимания собственного несовершенства. По молодости драконы наслаждаются своим телом, возможностью полетов и тем, что
