— Сто пятьдесят за разбитый помповик! — вслух продолжил гундеть Мишка. — Без патронов! И сколько тогда нарезнуха? Тысячу?
Все еще терплю.
В общем, материальных ништяков группа пока не обрела — дорого, трахома.
Ни лодки, ни оружия… Хорошо хоть совет дали, наколочку, туда и едем.
За Крепостью и местным Посадом, более-менее благополучным районом Пекина, лежат районы проживания простых китайцев — все уже проснулись, все пашут. На окраине лежит Восточный рынок, один из пяти в Китае, такого количества базаров нет ни у кого в разведанной русскими области Платформы. Подальше от реки, судя по небрежно накаляканной наводчиком-уйгуром по имени Турсун схеме, начинается район откровенной бедноты, где живет голь перекатная; там в принципе делать нечего.
В анклаве уже развита кластерная экономика, поэтому районы города, деревни и фермы сильно отличаются друг от друга. В одной деревушке занимаются исключительно растениеводством, там всегда чистенько, свежий воздух, отличные виды. А вот в соседней производят металлическую посуду, прямо на узких улочках сидят мастера и целый день долбают молоточками по жести, гнут, тянут, лудят, паяют — ужас, какофония! Примитивный производственный муравейник…
В третьей мини-мастерские располагаются прямо под открытым небом, прячась в крытые цеха только на зиму. Посреди улицы стоит печь, рядом — с пяток станков с гончарными кругами. Люди вручную лепят горшки, тарелки и кружки, здесь же первично сушат изделия на солнце, затем обжигают в печи, покрывают эмалью, грузят в тук-туки. И на базар! Элементарное мануфактурное производство.
Даже в самом маленьком поселении Нового Китая есть хотя бы один магазинчик, местные очень любят торговать, у жителей наблюдается предпринимательский бзик, даже если они работают без особой выгоды. Я так думаю: в таком подходе есть важный воспитательный момент. Люди привыкают вкалывать всегда и в любых условиях, а не сидеть на корточках у перекрестков, рассказывая прохожим, что в труде нет смысла.
Конечно, авто тут всегда можно продать…
Это и сделаю. Но не сейчас. Мы уже определились: немного поиграем в штирлицев — уж больно интересные возникают вопросы.
— При таких раскладах я на облезлый дробовик вообще тратиться не хочу! Чего молчишь, командир?!
Елки, так и под ребра ткнуть может! А палец у него — как костыль железнодорожный…
— Зачем шуметь? Цены на лодки прикинули, с оружием пока непонятно, будем думать. Сейчас доедем до этого деда, может, выйдет тема. Все нормально!
— Нормально… Дед какой-то. Скоро уже?
— Музычку воткни! — цыкнул я.
— Так скоро?
Взял с сиденья клочок бумаги, в который, похоже, совсем недавно заворачивали рыбу. Дорожных указателей тут нет. Не озаботились власти Пекина такими мелочами.
— Вроде вот тут. Километров двадцать, потом сплошные развилки.
— К японцам не зарули, я суши не люблю.
— Не заблудимся. Что ты развалился, хоть сканер включи, пора!
Какая тут экзотика пошла!
На переносных жаровнях с шипением жарятся кубики местной разновидности тофу из гороха, готовятся яичные блинчики с укропом, с крыш и заборов свисают проволочные решетки со штопаными носками, за дверьми гремит посуда, по радио звучит китайский рок, изредка перемежаемый чем-нибудь европейским…
Теснота помещений и недостаток освещения постоянно заставляют жителей выходить на улицу, если позволяет погода, конечно.
Сохнущее на длинных еловых шестах белье и одежда порой почти закрывает фасады. Тут нет канализации. В углу каждого двора стоит дощатая туалетная кабинка, пару раз видел даже рубленые. Многим приходится использовать деревянное ведро с крышкой — унитаз системы «матун», а вы и не знали, дачники подмосковные! Утром по улочкам на вонючей велоколяске медленно проезжает золотарь, обитатели района выносят матуны, мужик их быстренько споласкивает ручным насосом.
Дремлет в шезлонге старик, иногда слышишь стук костяшек маджонга, значит, там стариков двое как минимум, чаще же они собираются ворчливыми группами. Рядом подросток чинит велик, девчата школьного возраста возятся с детьми поменьше, мамаши визгливо покрикивают и широкими тесаками шинкуют овощи. Никто не жалуется на тесноту, кажется, что люди сознательно жмутся друг к другу, им так спокойней, безопасней…
— Махмуд, говоришь?
— Ага, а этот Турсун его племянничек.
— Басмачи, — безапелляционно бросил напарник. — Живорезы.
Я поморщился.
— Перестань, какие басмачи? Уйгуры это, местные.
— Какая разница, брателло? Что-то я не помню достижений уйгурских рыбаков. Как и подводников. Так, это… Схемы две?
— Две.
Живет на великой реке Волге одинокий дед, по слухам, продает алюминиевую лодку с мотором. Старик почти потерял самоходные свойства, золотая рыбка в сети так и не попалась, и судно ему уже без надобности. Вот такая вкратце информация.
Впереди показалась самая необычная в окрестностях деревня.
Это Тулоу, огромный круглый дом-крепость, в котором живет все население. В диаметре дом примерно семьдесят метров. Очень толстые внешние стены. Ворота всего одни, обшиты толстым стальным листом. Мне рассказывали, что Тулоу появился в самом начальном периоде выживания китайской селективки, когда возник конфликт между элитой Крепости и первыми потеряшками. Необычайное сооружение было построено силами четырех семейных кланов и успешно выручало жителей в стычках. В прошлые земные времена подобные крепости-деревни встречались в китайских провинциях Гуандун и Фуцзянь. Сейчас здесь обитает мутная закрытая секта, странные люди никому не мешают, но и к себе не пускают. Занимаются бортничеством, сбором целебного и съедобного гербария.
Сразу за Тулоу меня поджидала первая развилка, ключевая.
Прямо поедешь, то есть вдоль берега реки — к японцам попадешь. Я свернул налево, к большому лесу, длинной полосой темнеющему вдалеке.
Отсюда начинается дорога в Рио-де-Жанейро. Неужели бразильцы сумели адаптироваться к таежному климату?
Грунтовая магистралка находится в хорошем состоянии: вот что значит изначально высокое качество строительства. Через каждые пятьсот метров — очередной узкий проселок, ведущий к фермам. Движение, хоть и минимальное, на дороге есть. На выезде из города мы разминулись со старым школьным автобусом оранжевого цвета, на бортах цветочки, в окнах рюши и гирлянды компакт-дисков — это еженедельный рейс из Рио. На крыше баса возле открытого люка установлен пулемет на короткой турели, стрелка нет. Салон набит битком, люди веселые, все очень… ну очень загорелые, приветственно машут руками. Мы с Гобом тоже помахали, даже настроение поднялось.
