— Хорошо, — кивнул Ренки. — Но предупреждаю сразу: если мне покажется, что нас толкают на недостойные поступки… Я лучше погибну, но не последую по этой дороге!
— Ну коли и Ренки согласен, — пробурчал Гаарз, видя, что оба негласных лидера их компании пришли к общему решению. — Тады и я не отказываюсь.
— Вот и ладно! Но вы ведь понимаете, что это означает? Нам придется принять и оба других предложения.
— Да вашу же!.. — проорал взбешенный Ренки. — Ну неужели так непонятно? Когда стоите в строю при выполнении любых приемов, левая нога остается на месте, а правая топчется вокруг. Когда выполняете приемы с мушкетом, замок всегда должен смотреть наружу, иначе заденете за одежду и если даже не пальнет, так конфузу все равно не оберешься! Правая ладонь — под замком, а не спереди или поверх него. Движения должны быть четкими и энергичными. И не для того, чтобы красиво смотреться на параде, а чтобы в строю не началась сумятица и толкотня. Я еще понимаю — остальные. Но ты-то, Готор!
— Извините, капрал оу Дарээка, — с легкой улыбкой наблюдая за приступом бешенства Ренки, ответил Готор. — Но я ведь тебе говорил, что хорошо драться и стрелять — это еще не значит быть солдатом. Так что если я и дальше буду лажать, можешь врезать мне своей палкой!
— А вот и врежу! — устало ответил Ренки, прекрасно зная, что никогда не приведет свою угрозу в исполнение.
Прошло уже недели три с того дня, как шестеро приятелей стали полноценными солдатами армии королевства Тооредаан. Жизнь у них пошла… конечно, не сладкая. Но все же лучше, чем с утра до вечера копать землю да таскать разные тяжести в каторжной команде.
Очень скоро они оценили, насколько выгодное предложение сделал им капрал Доод и как они оказались правы, его приняв.
Когда на большом плацу, на котором выстроились остатки шести полков (с Девятым Мушкетерским пока еще ничего не было ясно, все ждали королевского указа о его дальнейшей судьбе), полковник оу Дезгоот торжественно повесил им на погон крохотную булаву — знак совершенного подвига, а они в ответ озвучили просьбу служить под началом своего бывшего лейтенанта, полковник так подмигнул им, что стало понятно: он и сам входит в «банду», присоединиться к которой они только что согласились этой своей просьбой. Ну может быть, не то чтобы входит, но связь поддерживает точно.
Ну а дальше все пошло как по маслу. Мундиры им выдали из очень качественного сукна, пообещав, что «как героям» из жалованья вычтут, как за обычные. Мушкеты, берендейки, пулевые сумки, пороховницы и прочая амуниция — новехонькие. Котелки, миски, кружки, ложки им позволили оставить трофейные, отличавшиеся от обычных армейских с обязательным королевским гербом и жутко неудобных тем, что там один предмет убирался в другой и все пряталось в специальный чехол, который можно было пристегнуть к еще пахнущим свежевыделанной кожей ранцам. Трофейные наборы и меньше весили, и были гораздо компактнее, а главное — не гремели при ходьбе.
При иных условиях за такое неуставное имущество любой сержант имел бы право запороть нарушителей до полусмерти. Но наших героев это не касалось. Возможно, потому, что оставшиеся от кредонских егерей походные наборы как-то внезапно оказались в собственности остальных капралов и сержантов особой команды.
Интересно было наблюдать, как распределяется трофейное, якобы проданное маркитантам, имущество. Нет, не то чтобы Ренки этим сильно интересовался. Однако Дроут весьма ревностно приглядывал за вещами, которые, пусть и ненадолго, привык считать своими, и подробно докладывал об этом у общего костра…
Большая часть верблюдов куда-то пропала. Кажется, их отправили с ближайшим обозом, чтобы перевезти в более цивилизованные места и продать по достойной цене. Однако самый дорогой, принадлежавший ранее офицеру верблюд вдруг внезапно оказался в собственности полковника оу Дезгоота. И тот постоянно разъезжал на нем под аккомпанемент зубовного скрежета и завистливых вздохов остальных офицеров. Даже для такого небедного человека, как полковник, этот двугорбый скакун был слишком дорогой игрушкой. И при иных условиях он бы мог только облизываться, глядя на него.
Самые лучшие пистолеты тоже попали в руки офицеров Шестого Гренадерского. Хотя те, что похуже, остались у новоиспеченных солдат, как, впрочем, и кредонские мушкеты, которые хоть и забрали у каторжан, обменяв на гренадерские, с более коротким стволом и специальным ремнем, чтобы можно было повесить на плечо, когда метаешь бомбы, однако тоже оставили в распоряжении особой команды.
Чем эта команда занималась? Да пока, в сущности, ничем. Подошедший к ним после торжественного смотра лейтенант Бид поговорил со своими новыми «бывшими» подчиненными, расспросил каждого о его умениях и способностях, после чего вызвал капрала Доода и велел ему «научить парней солдатскому ремеслу». Это означало в основном муштру — умение ходить строем, выполнять приемы обращения с оружием, правильное ношение формы и обращение к командирам. А попутно — правильно вести себя с сослуживцами, знать и соблюдать множество негласных обычаев, традиций и запретов, что существенно облегчило бывшим каторжанам «вживание» в ряды тооредаанской армии.
Муштру, впрочем, Доод быстро свалил на Ренки, на первом же занятии поняв, что тот знаком с этим делом не понаслышке. И теперь он мучился, пытаясь побыстрее вбить в своих приятелей знания, которые сам постигал с младых ногтей.
Ему самому все эти упражнения и правила не казались чем-то особо сложным. А опыт обучения других у него полностью отсутствовал. Да и оскорблять и лупить своих друзей палкой, как это сделал бы всякий уважающий себя капрал, Ренки не мог. И оттого учение двигалось туго, как ему казалось. Хотя Доод, время от времени подходивший посмотреть, чем там занимаются его подопечные, вроде бы никаких особых претензий не предъявлял.
Ну а помимо строевых упражнений, как и все остальные солдаты, капральство Ренки, входившее в особую команду, занималось караульной службой, хозяйственными работами и… всей той кучей дел, которую офицеры и сержанты придумывают специально, чтобы солдат не маялся бездельем. Благо почти все это время армия Тооредаана стояла на месте, а значит, у солдат была куча времени, чтобы побездельничать.
В общем, жизнь была тяжелой, однообразной… но жить было можно.
А потом все изменилось. Началось с того, что капрал Доод прервал попытки Ренки сделать из своих приятелей достойных солдат короля и велел ему явиться к лейтенанту.
