Но этого выстрела оказалось достаточно, чтобы остановить Гонта, — крохотная стрелка впилась в его предплечье и заставила капитана стражей пошатнуться.
Не силой своего удара и не крохотной ранкой, которую она нанесла, а силой находившегося в ее наконечнике смертоносного яда каменного скорпиона.
В два прыжка Танаев переместился к месту событий и оказался позади мечников, собиравшихся добить корчившегося от боли Гонта. Он напал на них сзади, в полной мере используя фактор внезапности и не мучаясь угрызениями совести — поскольку эти люди только что безжалостно собирались лишить жизни раненого и беспомощного врага.
Соревноваться в искусстве фехтования с опытными воинами он по-прежнему не собирался и двумя точно направленными в открытую шею ударами вывел их из боя.
Только третий мечник успел отреагировать на нападение незнакомца и занять оборонительную позицию, но в этот момент за спиной Танаева тренькнула тетива арбалета, и этот смертельно опасный звук заставил его отпрыгнуть в сторону, как оказалось, совершенно напрасно — выстрел был направлен не в него.
Последний из оставшихся в строю монахов выронил меч и согнулся пополам, сжимая развороченный арбалетной стрелой живот.
Чуть в стороне от последней схватки стояла недавняя пленница с трофейным арбалетом в руках, и Танаев подумал, что эту женщину не следует недооценивать в будущем.
Поле боя осталось за ними, скрыться удалось лишь одному из монахов, тому, кто поразил Гонта отравленной стрелой. Теперь Танаеву предстояли довольно сложные объяснения, от которых зависело его положение в этом городе.
Карин, не опуская вновь взведенного арбалета, задала ему первый и самый главный вопрос:
— Кто ты такой и почему напал на своих?
— Я не монах, как ты, наверно, уже успела догадаться, — ответил Танаев, сбрасывая с себя порядком надоевший темно-серый плащ.
— Тогда кто же ты?
— Долго рассказывать. Предводитель сбежал, с минуты на минуту здесь может появиться новая свора серых. Сейчас у нас нет времени на объяснения!
— Без него я не уйду! — Карин кивнула на Гонта. — Я обязана ему помочь!
— Он твой муж?
— У меня нет мужа! Но он спас мне жизнь, и теперь я у него в долгу.
Не тратя времени на лишние разговоры, Танаев приподнял раненого пленника, но, несмотря на всю свою силу, не смог взвалить на плечи этого великана без помощи Карин.
— Показывай дорогу и поспеши, если не хочешь, чтобы мы разделили его судьбу!
До старого города им удалось добраться без происшествий, хотя тащить не приходящего в сознание Гонта оказалось нелегким делом.
Несколько раз Танаев пытался выяснить, куда они направляются. Но каждый раз Карин резким жестом обрывала разговор и, наконец, внимательно осмотревшись, объяснила свое странное поведение:
— Не говори лишнего, нас могут подслушивать!
— Но кто? Мы здесь совершенно одни! Я могу чувствовать присутствие посторонних!
— В этом городе живые дома. Не все, часть из них умерла, сейчас мы ищем как раз такой мертвый дом, который мог бы послужить нам укрытием на первое время.
— Живые дома? — Вопрос можно было не задавать. Он почти убедился в том, что этот невероятный факт имеет место, пока находился в ратуше. Ее стены открывали проходы в разных местах по желанию хозяев, и человек, помогавший ему бежать, говорил о том же.
Стены гигантских башен, толпившихся по обеим сторонам улицы, уходили, казалось, до самого неба и пронзали своими куполами окрашенные в кровавый цвет облака. Зари здесь не было. Небо, подсвеченное многочисленными вулканами, приобретало этот неестественный кровавый оттенок, словно лишний раз хотело напомнить Танаеву, в каком мире он теперь находится.
— Как же ты определяешь, какие из них живые? Они все выглядят одинаково!
— У живых домов мягкие на ощупь стены. Хотя их почти невозможно пробить никаким инструментом, кроме раскаленного железа. У мертвых двери, как правило, открыты. Живой дом опасен для незнакомого ему человека. Но в мертвом нет воды, и он нам тоже не годится. Нужно найти такой, в котором жизнь едва теплится, тогда он не сможет причинить нам вреда.
— А чем не хорош полностью мертвый дом? Вон в том, например, дверь открыта настежь, если можно называть дверью эту странную трещину в стене.
— Я же тебе сказала, в мертвом доме нет воды. Да и в живом добыть ее не так уж просто... В нашем городе вода — самая большая драгоценность. Твои вопросы удивляют меня. Ты ничего не знаешь о городе, словно только что попал сюда! Но те, кто пришел недавно, выглядят иначе — они совершенно беспомощны. Тебя не назовешь беспомощным. — Она впервые за все время окинула его заинтересованным взглядом.
— Я пришел снаружи.
— Но этот город защищен непреодолимой стеной, так как же ты здесь очутился? Как сумел сюда проникнуть?
— А что, теперь уже можно разговаривать без опаски?
— Теперь можно. В этой части города почти все дома давно умерли.
— Тогда давай немного отдохнем. Твой друг тяжелее слона!
— Он не мой друг, скорее враг. — И, не поясняя эту непонятную Танаеву фразу, женщина продолжила: — Ты несешь его на себе уже больше часа. Ни одному человеку такое не под силу. — Она вопросительно смотрела на него, ожидая ответа. Но Танаев решил, что время для полной откровенности еще не пришло.
Он опустил Гонта на землю и осмотрел раненого.
Тот почти не подавал признаков жизни, даже слабое дыхание удалось уловить с большим трудом. Вокруг маленькой ранки от наконечника духовой стрелы появилась багровая кольцеобразная припухлость. А мышцы Гонта окоченели так, словно он давно уже был трупом.
— Это похоже на укус каменного скорпиона! — констатировала Карин, внимательно наблюдавшая за действиями Танаева. — Если бы у меня был корень зумы, я смогла бы ему помочь, а так... Я слышала, что серые мажут наконечники своих стрел его ядом, но не верила в это. Слишком это жестоко. Когда он очнется, он будет испытывать страшную боль, до самой смерти.
— Думаешь, он не выживет?
— Кто знает... Все зависит от количества попавшего в его кровь яда. Гонт крепкий парень, возможно, он справится с болезнью, я знала одного человека, который выжил после укуса каменного скорпиона, но потом на всю жизнь остался калекой — у него отнялись ноги.
— В вашем мире калеке не выжить, уж лучше быстрая смерть, чем такая судьба, — Танаев невольно проговорился и, увидев, как сверкнули глаза Карин, понял, что она не пропустила неосторожно сорвавшихся слов.
— Так, значит, ты не из нашего мира... Я давно догадалась, только до сих пор не могу понять, как ты смог пройти сквозь городскую стену, поэтому и не могла поверить. У нас нет людей, пришедших снаружи.
