Алексей Евтушенко - Пока Земля спит

Ознакомительная версия.

– Эй! – запротестовал я. – В жизни не писал никаких анонсов. Тут вам копирайтер нужен. А я обычный интернет-наладчик. Типа слесаря-водопроводчика, только знания и навыки специфические.

– Копирайтеров у нас хватает, – заверил меня Эльгожо. – А вот нестандартно мыслящих творческих землян, к тому же не подверженных ксенофобии и готовых к осознанию того, что мир вокруг них не совсем такой, каким они себе его представляли с самого детства, нету. Ты будешь первым. Не волнуйся, я читал твой блог в Интернете. Уверен, что сочинить хороший анонс к интересному сновидению тебе не составит особого труда.

– Допустим, – согласился я. – Но смотреть чужие сны да ещё и в больших количествах… Вы уверены, вообще, что это не вредно для здоровья? В первую очередь психического? Воздействие на мозг, как-никак.

– А много тебе известно настоящих удовольствий, полезных для здоровья? – осведомился в ответ Эльгожо. – Не говоря уже о тех случаях, когда удовольствие становится работой. Наверняка вредно, даже не сомневайся. Но немногим вреднее, чем смотреть в больших количествах фильмы, читать книги или играть в видеоигры. А с учётом того, что мы готовы за эту работу хорошо платить, вред от неё и вовсе покажется тебе очень и очень условным. К тому же не забывай, что и твои собственные сны вполне могут продаваться. Тот же твой сегодняшний сон про полёты под землёй, безглазых змей и карусель под снегопадом показался мне вполне коммерческим. Извини, не предупредил, что буду записывать, но иначе мне трудно было бы составить о тебе мнение как о возможном партнёре. Заметь, я сказал партнёр, а не работник. А это, поверь, в устах каравос Раво дорогого стоит.

Не скрою, что в этом месте нашей беседы я офонарел по-настоящему. Одно дело, когда тебе предлагают смотреть чужие сны, да ещё и за деньги. Есть в этом некий лихой и завлекательный авантюрный момент. И совсем другое – продавать свои личные сновидения, зная, что их будут смотреть даже не люди-человеки, а иные разумные существа, населяющие нашу (а возможно и не только нашу!) Галактику. Бр-р-рр. Как-то слишком, нет? Всё равно, что делиться с чужими глубоко личными интимными переживаниями. С другой стороны, разве не этим заняты писатели, художники и сочинители всех мастей? В опосредованной форме, разумеется, но всё-таки? По-моему, именно этим. Хотя я, учтём это тоже, не специалист. Может быть, не все и не совсем этим.

Как бы там ни было, ясно становилось одно: меня покупают. И, скорее всего, дёшево. Потому что дорого покупают лишь тех, кто точно осведомлён в своей незаменимости и знает порядок цен.

Надо ли говорить, что в результате я согласился на предложение Эльгожо?

Но лишь после того, как выторговал ряд дополнительных льготных условий и больший процент за продажу личных сновидений. Чем, по-моему, заработал для себя весомые очки на будущее.

В отличие от договора с Марком никаких бумаг мы не подписывали – ограничились словами, скреплёнными рукопожатием.

Поразмыслив, я решил, что так, вероятно, и должно быть, и ерепениться не стал. Мой новый знакомый принадлежал к расе не столько космических торговцев, сколько потомственных нарушителей закона. И сам таковым нарушителем являлся. Причём, как я уже догадывался, нарушителем отнюдь не мелким. А значит, с большой долей уверенности можно было предположить, что гваро Эльгожо привержен определённому кодексу чести, принятому в среде каравос Раво. Подобному знаменитой «омерте» сицилийской мафии или «понятиям» некоторой части нашего российского доморощенного преступного сообщества. В подобных же кодексах, как я догадывался, слово значило больше любой подписанной бумаги с самой большой печатью. Может быть, вследствие дешёвого псевдоромантического налёта, присущего определенным сторонам жизни вне закона, но, скорее всего, по совершенно не романтической, приземлённой и грубой причине.

Тот, кто нарушает подписанный на бумаге, честный и юридически обоснованный договор, рискует деньгами и репутацией. А вот тот, кто не хочет «отвечать за базар», может поплатиться не только здоровьем – своим и своих близких, – но и самой жизнью. Особенно если он заведомо слабее того, кому дал своё слово.

Ну и понятно, что перед тем, как мы ударили по рукам, я всё-таки спросил, куда именно мы летим. И надолго ли.

– Есть такое место в Галактике, – сказал Эльгожо, и по его губам скользнула мечтательная улыбка. – Называется Торгун. Тебе понравится, обещаю.

Мне показалось, что я уже слышал это слово. Причём совсем недавно. Торгун, Торгун… Ёжик в тумане! Точно. Марк же говорил. Моей премии в случае удачного завершения миссии хватит на два года безбедной жизни на Торгуне. А там, мол, жить очень дорого. Наверное, и впрямь что-то шикарное. Но для Эльгожо ты, Дёма, впервые слышишь это слово.

– Странное какое название. Торгун. Это планета?

– Это гораздо лучше любой планеты. В двух словах не расскажешь – надо видеть самому. Что же касается названия, то «торгун» на языке каравос Раво означает «дом». Не в смысле отдельно стоящего здания, а дом как место, куда тебе хочется вернуться, где тебя ждут и любят, где тебе всегда хорошо. Но странность здесь и впрямь есть. Смотри сам. Слово «торгун» из нашего языка созвучно вашему русскому слову «торг», а место, которое этим словом названо, и есть величайший во всей нашей Галактике, а может быть, и не только в ней, рынок. Интересное совпадение, верно?

– Рынок? – тупо переспросил я. Вероятно затем, чтобы дать себе хоть немного дополнительного времени для усвоения столь необычной информации. – Так мы отправляемся за ёжик в тумане знает, сколько световых лет на рынок?

– Ну да, рынок. Место, где покупают и продают. Где встречаются и расстаются, любят и ненавидят, где живут ярко и умирают быстро. Лучший дом для каравос Раво во всей обитаемой Вселенной.

– Как может рынок быть домом? – невольно слетело у меня с языка.

– Чтобы это понять, нужно быть каравос Раво, – ответили мне со значением. – Или побывать на Торгуне. Первое у тебя вряд ли получится, а вот второе – запросто. И уже скоро.

Так я во второй раз услышал и теперь уже окончательно запомнил это название – Торгун. Место в Галактике, которое вскоре так прочно вошло в мои дни и ночи, сердце и душу, что трудно уже было представить себе время, когда я жил, не подозревая о его существовании.

Но это всё потом.

А тогда я, помнится, выбрался из полуподвала на пустынную улочку родного города, в прохладное ясное майское утро, закурил, огляделся, точнее определяясь с местоположением, и зашагал в сторону реки. Надо было поскорее выбраться на оживлённую трассу, поймать машину и ехать к себе на новую квартиру.

Эльгожо сказал, что на всё про всё у меня два дня. Это чтобы уволиться с работы, придумать какую-нибудь легенду для родных и друзей, собрать личные вещи.

Ознакомительная версия.