Ознакомительная версия.
- Клянусь, - обреченно зашептала девица, - что сих лошадей не сведут до утра…
- Включительно, - подсказал Аркадий.
- Включительно, - согласилась девица, - а ежели сведут, быть мне прокаженной.
- Замечательно, - констатировал Аркадий, - а теперь отнеси рубль куда надо и принеси что-нибудь пожрать.
- На что? - уточнила девица.
- На сдачу. И поживее!
С этими словами Аркадий распахнул дубленку и явил взору несчастной женщины автоматический пистолет Стечкина. Девица разинула рот, поклонилась, перекрестилась и убежала.
Она вернулась почти через час, в течение которого мы с Аркадием успели соорудить из тряпья что-то вроде лежанки, где можно было более-менее комфортно отдыхать, если отрешиться от царящих здесь запахов. Один раз Аркадий, услышав какое-то оживление на улице, выглянул за дверь и проводил задумчивым взглядом стайку убегающих подростков. Если проследить их траекторию, становилось понятно, что убегали они от наших лошадей, привязанных к вкопанному неподалеку столбу неясного предназначения. Да уж, криминогенный район. Потом девица вернулась, как выяснилось, ее звали Надюхой, она принесла пожрать, но я не буду описывать, что именно она принесла. Скажу лишь, что несмотря на ощутимое чувство голода, есть это можно было только с большим трудом. Еще она принесла примерно литр самогона, Аркадий наотрез отказался его пить, а я попробовал, чтобы нейтрализовать возможные последствия поглощения подтухшей вареной требухи. Лучше бы не пробовал. Жалко, что ни я, ни Аркадий не догадались взять в дорогу съестного. Впрочем, в такой суете это было неудивительно.
Мы поели, Надюха немного осмелела и попросила у Аркадия благословения. Благословения она не удостоилась и нельзя сказать, что это ее сильно расстроило, скорее, она рассчитывала на подобный исход и попросила благословения просто на всякий случай.
Получив отказ в благословении, Надюха предложила свои услуги за бесплатно, ответом на что стал наш с Аркадием жизнерадостный смех. Да уж, с такой женщиной иметь дело даже на халяву не хочется. Надюха немного обиделась, но не угомонилась, и предложила поискать девочек помоложе и посимпатичнее, еще не порченых, которые с радостью отдадут свою невинность святым людям, потому что это не только праведный поступок, но и хорошее предзнаменование для дальнейшей жизни. Услышав эту тираду, Аркадий сильно смутился, опасливо покосился на меня, а потом, решившись, спросил:
- А как насчет мальчиков?
Я захохотал. Аркадий сделал обиженное лицо и я поспешил его успокоить.
- Не смущайся, - сказал я, - но это и вправду смешно. У тебя было такое лицо, как будто ты этим предложением смертельно оскорблен и решаешь, что с ней сделать - испепелить на месте или немного подождать. А ты, оказывается, просто стесняешься… нет, это на самом деле смешно.
Надюха открыла рот, несколько раз сглотнула, а затем троекратно перекрестилась.
- Желания вашего священства - закон, - пробормотала она и вопросительно глянула на меня.
- Нет, мне девочку, - я поспешил успокоить несчастную, - и не очень молодую, я педофилией не страдаю.
- А что здесь страдательного? - не понял Аркадий. - Это почти так же, как с мальчиком.
- У нас в мире, - пояснил я, - сношение с несовершеннолетними считается преступлением. До десяти лет тюрьмы, если я не ошибаюсь.
- За нами следят, - сообщил Аркадий, не изменяя интонации голоса. - Не дергайся и не дай сердцу екнуть, за нами следят колдовским взглядом. Наши разговоры им не слышны, но все чувства как на ладони. Сохраняй расслабленность, но будь готов.
- Надо достать автоматы, - расслабленно пробормотал я.
- Доставай, - согласился Аркадий и добавил, - все равно скучно здесь. Это чтобы из роли не выйти, - пояснил он.
Я широко зевнул, неспешно подвинул к себе сверток и начал распутывать тесемки. Это заняло добрых пять минут, в течение которых Аркадий валялся на груде грязного тряпья лицом вверх и меланхолично рассуждал о роли искушения в человеческой жизни и о том, как хорошо иллюстрирует этот факт то, что каждый из нас, делая сексуальный заказ, предпочел запретное.
Среди складок рогожи хищно блеснуло дуло автомата.
- Не позволяй себе думать о нем как об оружии, - сказал Аркадий. - Или, лучше, представь себе, что ты его чистишь. Я, пожалуй, займусь тем же самым.
Он протянул руку, лениво поднял тот автомат, который был без подствольника, и щелкнул предохранителем.
- Прорываться будем прямо сейчас? - лениво спросил я.
- Чем быстрее, тем лучше, - лениво ответил Аркадий. - Представь себе, что отложил оружие в сторону. Представил? А теперь пойдем отольем под венец.
- Под какой венец? - не понял я.
- Ну под угол. Угол бревенчатого сруба называется венец, - пояснил Аркадий.
Мы вышли на улицу и я пожалел, что в "Газели" не оказалось приборов ночного видения. Уже давно стемнело и сейчас без колдовского зрения никак не определить, откуда именно за тобой наблюдают чьи-то внимательные и недобрые глаза.
Аркадий вытащил из кармана дубленки ручную гранату, взглянул на меня и приоткрыл рот, но я остановил его жестом. Не нужно слов, я и так уже все понял. Я забрал у него гранату, выдернул кольцо, широко размахнулся и метнул ее через крышу сарая так далеко, как только мог.
Взрыватель звонко щелкнул, запахло порохом. Если бы сейчас было светло, можно было бы видеть, как за летящей гранатой тянется белесый дымок. Аркадий непроизвольно вздрогнул, вытащил крест из-за пазухи и закружился на месте, как волчок. А через четыре секунды ночная тишина взорвалась громом.
Залаяли собаки, истошно закукарекал разбуженный петух, Аркадий резко дернулся туда-сюда, после чего принял решение и мы побежали со всех ног куда-то… пожалуй, на северо-запад, если считать, что я не потерял ориентировку в этом трущобном лабиринте.
- Лошади! - вскрикнул я.
- Забудь! - зло ответил Аркадий. - На лошадях нам отсюда не выбраться. Будем прорываться пешком, лошадей потом сведем каких-нибудь.
Прямо по курсу выросло что-то черное, что при ближайшем рассмотрении оказалось бревенчатым домишкой, лишь немного более добротным, чем сарай Надюхи. Аркадий замешкался, я вырвался вперед, размахнулся автоматом и выбил прикладом слюдяное окошко.
- Гранату! - прошипел я.
Аркадий понял меня правильно и граната отправилась внутрь сруба.
- Богородица дева пресвятая… - донеслось изнутри, мой крест дернулся и я ощутил, как через выбитое окошко накатилась волна чего-то светлого, но одновременно злого и опасного. Аркадий сдавленно крякнул.
Ознакомительная версия.
